Мой первый, мой истинный - Марина Эльденберт
Он оттолкнулся от стола и покинул дом так быстро, что я не успела ничего возразить. Может, это и к лучше. Потому что, коснувшись пальцами горящих губ, довольно улыбнулась.
Потому что мой первый поцелуй был самым лучшим.
Потому что мое первое свидание было самым лучшим.
И я ни разу за весь вечер не подумала о его брате.
Бесы! Теперь подумала!
Глава 10.3
Это немного испортило мое настроение. То, что я думала о втором вервольфе. С другой стороны, ничего удивительного. Ведь именно его слова пошатнули мою уверенность в себе. А поцелуй Хуана вернул ее на место. Можно сказать, я выиграла спор с самой собой! Но настроение испортилось вовсе не поэтому. Хуан был великолепным, поэтому нечестно использовать его для поднятия самооценки, да и не хочется этого больше.
Потому что он мне действительно нравится.
На этой мысли в груди будто котенок свернулся: мягкий, теплый, ласковый. Я решила перестать заморачиваться, тем более что Хуан пообещал завтра вернуться. Мы снова будем разговаривать про него, про меня, про вервольфов… Про все на свете! А затем целоваться.
Я падаю на постель и мечтательно зажмуриваюсь. Завтра будет потрясающий день и волшебный вечер. И никто не сможет этому помешать!
Я так счастлива, что проваливаюсь в объятия сна почти мгновенно, как если бы провалилась в объятия самого Хуана. Такие же крепкие, как его поцелуи. Я так счастлива, что мне должно сниться что-то хорошее или неприличное, но очень приятное, но, кажется, у моего подсознания другие планы на эту ночь.
Место, которое рисует мое воображение, невероятно романтичное. Черное полотно звездного неба и огромная яркая луна, настолько яркая, что на ней можно рассмотреть темные рытвины кратеров. И луна, и звезды освещают пирамиды, такие, каких я не видела ни в одном журнале, ни даже в кино. Они будто составляют какой-то древний затерянный город. Идеальные, сложенные ступенями плиты, увитые лианами и выделяющиеся белизной на фоне бескрайних джунглей. Это так красиво…
Это было бы красиво! Потому что один этот вид поднимает в моей душе тревогу. А может, дело вовсе не в виде. По моей спине струится пот, колени дрожат, я же прорываюсь сквозь заросли деревьев и высокой, не знающей о существовании газонокосилок, травы, крадучись и все время оглядываясь. Будто опасаясь того, что меня преследует.
Кто меня преследует.
Я двигаюсь в сторону пирамид, отчего-то знаю, что там безопасно. Что стоит оказаться в их стенах, как я буду под надежной защитой. Но надо торопиться, потому что тот, кто притаился в зарослях, сделает все, чтобы не позволить мне этого. Сделает все, чтобы я потерялась в джунглях на веки вечные.
Я чувствую взгляд, слышу, как позади меня под чьим-то ботинком с хрустом разламывается ветка. Не ботинком, понимаю даже во сне – под чьей-то лапой. Этот хруст становится спусковым крючком, я срываюсь с места и бегу со всех ног. Паника затапливает меня целиком, сердце грохочет в груди, а дыхание жжет легкие, но я будто знаю: если остановлюсь – у меня не будет шанса.
Шелест песка и опавших листьев под ногами, жалящие ветки, оставляющие на коже царапины, смертоносный зверь за спиной – все это настолько ярко, настолько реалистично, что я уже не знаю, где заканчивается сон и начинается явь. Страх заставляет не просто бежать, он заставляет лететь вперед. Когда я спотыкаюсь, подворачивая ногу, вскрикиваю от боли. Это меня замедляет, но я все равно не останавливаюсь, ковыляю вперед, до края поляны у подножья одной из пирамид. Только оказавшись на траве, слышу угрожающее рычание и оглядываюсь.
Зря, потому что выпрыгнувший из чащи черный волк заставляет меня замереть от ужаса. На поляне светло как днем, поэтому я вижу и вздыбленную на холке чудовища шерсть, и горящие желтым потусторонним цветом глаза, и желание меня прикончить в его взгляде. Следующий прыжок не дает мне шанса, волк летит на меня, а я хочу проснуться. Потому что все это для меня чересчур.
Я зажмуриваюсь, может, поэтому не успеваю увидеть, как из чащи выпрыгивает еще один зверь. Таращусь уже на то, как волки сплетаются в сплошной яростный клубок, катающийся по траве. Но досматривать, кто победит, не собираюсь, потому что не знаю намерений второго: может, они сражаются за добычу, и победитель просто меня сожрет. Поэтому поднимаюсь и, хромая, устремляюсь к пирамиде.
Это будто какая-то безумная детская игра, когда просто нужно коснуться камня. Потому что, как только я кладу обе ладони на теплую стену пирамиды, то понимаю – все закончилось. Я выиграла. Я в безопасности. И, оглянувшись, вижу вместо волков людей. Женщину и мужчину. Вервольфов. Один из них Даниэль в своей обнаженной мужественной красе, а девушка… Я ее не знаю, у нее длинные черные волосы, экзотичные прекрасные черты лица, но смотрит она на меня как волчица на ягненка. Она и есть волчица. А кто я?
Даниэль смотрит на меня. Но не так как обычно, а с какой-то тоской. Словно беспокоится обо мне. Наши взгляды встречаются, и в моей груди растекается тепло радости и облегчения. Но…
– Мне не нужен зверь, Дэй, чтобы убить ее, – рычит незнакомка и бросается ко мне. Луна отражается в лезвии, зажатом в ее руке. Она миниатюрная и быстрая, поэтому на этот раз проскакивает мимо Даниэля, чтобы занести клинок надо мной.
Я вынырнула из липкого марева кошмара с бешено бьющимся в висках пульсом, вскочила, стряхивая с себя остатки ужасного сна. Такого реалистичного, будто это действительно происходило со мной. Подошла к окну и распахнула ее настежь. Дождь в кои-то веки решил сделать перерыв, поэтому на улице была лишь легкая морось, которая слегка остудила мое лицо. Я вдыхала ночной воздух жадно, пытаясь вернуть себе душевное равновесие.
Будем честны, давно у меня не было таких снов. С самого детства, когда я угадывала, кто должен прийти к нам в гости. Тогда мне все снилось в красках, а потом я перестала о них рассказывать, и они исчезли. До сегодняшней ночи.
Это был не просто сон, а сон-предсказание. Как у моей бабушки. Будто поцелуй спровоцировал мой дар, о существовании которого я предпочла забыть. Поцелуй или появление вервольфов. Ведь мне снился вовсе не Хуан, а его брат.
Я устало провела ладонью по лицу, оглянувшись на спящую Миру – к счастью, не разбудила сестру. В настоящем все приснившееся мне казалось бредом. Обманом
