Мой первый, мой истинный - Марина Эльденберт
Как ребенок, честное слово!
Цепляясь за перила, я спустилась на первый этаж и влетела в кухню. Насколько вообще можно двигаться быстро, когда ты видишь только тени и полутени. Но я слишком злилась, чтобы замедлиться.
На кухне ярко горел свет, поэтому темная фигура тоже выделялась ярко, к ней я и обратилась.
– Верни мне мои очки! – прорычала я. – Иначе я перебужу весь дом!
По пути мне никто не встретился, и вообще было странно тихо, поэтому я сделала логичный вывод, что пересидела в ванной, и уже поздно. Да, точно, все ушли спать, иначе бы Мира на такое не осмелилась.
Но сестра мне не ответила, просто шагнула вперед, а я запоздало подумала, что фигура выше меня ростом. Обоняния коснулся аромат дождя, улицы и знакомый, звериный.
– Хуан? – прошептала я и тут же поняла, что нет. Потому что от Хуана пахло иначе. Не так резко. Не так. Но в Лысой бухте было только двое вервольфов! – Даниэль?
Я не успела даже пискнуть, как тень метнулась ко мне, перехватывая, зажимая мне рот. Я задергалась в захвате-тисках, но против вервольфа я была как котенок против мастифа. Слепой котенок, потому что ничего не видела и ничего не понимала. Не понимала ровно до того момента, как вервольф толкнул дверь черного хода, вынося меня из дома под дождь.
ГЛАВА 11.2
Впрочем, под дождем мы пробыли максимум минуту: меня подняли и втолкнули куда-то, где было еще темнее. Я споткнулась и оказалась на прохладном, мягко вибрирующем полу. Лязгнул металл – судя по звуку, за моей спиной закрылись двери. Пространство вокруг мягко заурчало, будто я попала в пасть огромной кошки, а затем стало двигаться.
Я в машине. В фургоне, судя по всему, потому что первым, что я нащупала, оказалась железная лавка, а на ней… Крик застрял в груди, когда моя ладонь схватила что-то мягкое, теплое и совершенно точно живое. Потому что оно мычало и знакомо пыхтело.
– Мира? – совсем тихо прошептала я.
– М-м-м-м! – раздалось в ответ. Я мало что поняла, кроме того, что сестре заткнули чем-то рот. Совсем недавно я бы предпочла сделать то же самое, но сейчас бросилась ее развязывать.
И едва не заорала, когда кто-то – очевидно мой похититель! – надавил мне на плечи.
– Сидеть, – скомандовал он, как собаке, и я захлебнулась от ярости за такое обращение. Впрочем, тут же замерла. Проглотила желание огрызнуться в ответ.
Потому что похитивший меня вервольф, который умел быть настолько бесшумным, что я не почувствовала его присутствия – не Даниэль.
Я вообще впервые слышала этот голос – глухой, будто у говорившего заложен нос!
И это было плохо. Очень плохо. Потому что я не представляла, кто меня похитил и зачем. Меня и сестру. Еще я была настолько в шоке, что даже не подумала кричать. Да и что-то мне подсказывало, что мне быстро заткнут рот, как уже один раз сделали. Поэтому глубоко вздохнула, пытаясь прийти в чувство и думать не из состояния истерящего комка, и с шумом выдохнула. Дотянулась до Мирабель и ободряюще сжала ее руку.
– Кто вы? – вытолкнула из себя относительно спокойно, но голос все равно дрогнул. – Зачем нас похитили?
– Тебя все объяснят, – получила короткий и совершенно неинформативный ответ.
– Кто?
Со мной не стали разговаривать, и я только сильнее вцепилась в руку Мирабель. Без очков я чувствовала себя еще более беззащитной, чем могла бы, но в то же время без них обострились мои остальные органы чувств. Я слышала шум мотора, ощущала каждую яму на дороге и взгляд вервольфа, скользивший по коже. А вот давящей силы его присутствия я не чувствовала.
Не альфа, как Даниэль. И не будущий альфа, как Хуан.
Тогда кто он, и кто должен все это мне объяснить?
Примерно через полчаса, если верить моему внутреннему ощущению времени, ям на нашем пути стало попадаться больше, значит, фургон покинул город и свернул на шоссе к Виролле. Я это знала, потому что часто ездила туда с отцом. Дорогу не чинили годами, поэтому выбоин здесь была масса. Папа шутил, что иногда ему кажется, что он едет по минному полю.
Подумав об отце, я всхлипнула. Шок проходил, и меня всю начинала бить мелкая дрожь. Больше никогда не стану слушать криминальную хронику на ночь! Никогда!
Все случившееся со мной выглядело как насмешка, как полный бред, и единственная мысль, которая крутилась в моей голове – как нам выбраться? Выпрыгнуть из движущегося фургона? Попробовать договориться? Второй способ был безопаснее. И как только я об этом подумала, машина замедлила ход, а затем и вовсе остановилась. Дверцы фургона распахнулись, и по глазам ударил яркий свет. Будто на меня направили прожектор. А затем вервольф снова подхватил меня и понес к этому свету, на этот раз усадив на стул. Определила я это, ухватившись руками за края сиденья.
– Добрый вечер, Изабель, – передо мной появилась новая тень, перекрыв собой свет. – Я могу называть тебя по имени?
Голос у возникшего из неоткуда мужчины, в сравнении с голосом первого, был красивым, мягким, обволакивающим, с легким северным акцентом, но от этого мне было не легче.
– Учитывая, что вы похитили меня и мою сестру, лишили зрения и удерживаете силой, можете называть меня исключительно перитта Мартинес.
– Лишили зрения? – в замешательстве переспросил он.
– Я ничего не вижу без очков, – холодно ответила я. Возможно, не стоило злить похитителей, но я не собиралась показывать им, что боюсь.
– Без этих?
Я вздрогнула, когда чужие пальцы коснулись моей головы, но на меня всего лишь надели мои очки. Резкость вернулась так неожиданно, что я растерянно заморгала и первым, что заметила – сидящего напротив меня вервольфа.
Его каштановые волосы выгорели от солнца и в свете ламп горели рыжим, мужественное молодое лицо словно состояло из углов: резкие скулы, твердая линия подбородка. Принадлежность к расе выдавали глаза: в них будто сосредоточилось все яркое освещение бывших конюшен.
Да, оторвавшись от созерцания незнакомца, я поняла, что знаю это место – заброшенные конюшни, полуразрушенные одним из ураганов и уже
