Мой первый, мой истинный - Марина Эльденберт
– Значит, ты не поменял своего мнение об ухаживаниях? – я посмотрела в глаза вервольфу, потому что хотела уловить даже секундное колебание. Но он не колебался.
– Нет. Я не отказываюсь от своих слов и по-прежнему хочу тебя видеть. Вервольфы ухаживают открыто. Если честно, они сразу заявляют права на понравившуюся женщину. Но если это может тебе навредить, я могу приходить, как сегодня.
Глава 10.2
Это неправильно. В смысле, я не привыкла лгать или скрывать что-то. Мне гораздо проще делать все в открытую. Вернее, было проще, пока я не привлекла внимание вервольфа. Пока я была очкастой Изабель, жизнью которой интересовалась исключительно ее семья и тетка Марисиэла, интересующаяся личность жизнью всех жителей Лысой бухты.
Но Хуан – это даже не Артурио. Это как встречаться с кинозвездой. Узнает семья – узнает Марисиэла. Уверена, Мира расскажет все тетке из вредности, еще и так приукрасит, что моя фантазия отправится в отпуск. Узнает Марисиэла – узнает весь город. Хочу я такого внимания? Хм. Не говоря уже о том, чтобы окончательно рассориться с сестрой. Она, конечно, та еще овца, но все-таки семья. Родственников не выбирают.
Держа наши с Хуаном встречи в секрете, я смогу избежать ссор с сестрой и споров с родителями, при этом узнать его, узнать больше про вервольфов. Но как это сделать?
– Как? – поинтересовалась я, оглянувшись. – Я, конечно, поздно ложусь спать, но сюда может кто-то спуститься.
– Не спустится, если я не позволю.
Я нахмурилась:
– Я не хочу, чтобы ты использовал свою силу на моих близких.
– Это не обязательно. Я услышу приближение любого и уйду. Ну как? Идет?
Он протянул мне свою широкую ладонь, и я, зачарованная его взглядом, вложила свою руку в его.
–– Расскажи мне о себе, – попросил Хуан. Руку он отпустил, но тепло на коже осталось, согревая меня всю. И я тоже отпустила всю эту ситуацию.
Мы проговорили час или больше, я точно не уверена. Сна было не в одном глазу. Я говорила о себе и спрашивала о нем. Когда ты с детства росла в городе, где все всё обо всех знают, рассказывать о себе даже странно. Но я поняла, что я толком никому и не рассказывала о себе настоящей, о своих мыслях, о том, какой я вижу Лысую бухты и мир в принципе. Например, родной город мне всегда казался тесным, а судьба так и остаться жить вместе с родителями меня совсем не устраивала.
– Может, это наивно, но, мне кажется, я способна на большее, – призналась я Хуану, а его глаза на мгновение сверкнули золотым заревом, словно он знал какой-то секрет, известный только ему одному.
– Это не наивно, если ты сама так считаешь. Возможно, ты не так далека от истины.
– Спасибо, – сказала я смущенно. – За веру в меня. Не знала, что свидания могут быть такими приятными.
– Значит, ты была на плохих свиданиях, – тихо рассмеялся Хуан.
– Я вообще на них не была.
Ну и зачем я это сказала? У меня так загорелись щеки, что по ощущениям я стала ярче кетчупа. А вот взгляд вервольфа стал более хищным, собственническим.
– Как интересно, – протянул он, смакуя слова, а я решила свести все к шутке:
– Поэтому, если сделаю что-то ужасно неловкое, прости. – Не позволив Хуану вставить даже слово, демонстративно посмотрела на часы: – Мне понравилась наша тайная встреча, но мне пора в постель. Иначе рискую проснуться после обеда.
– Свидание, – поправил он без тени улыбки. – Тайное свидание. В этом люди и вервольфы похожи: мы любим завершать их похожим действием.
– О чем ты? – заинтересовалась я, а взгляд Хуана вдруг жадно коснулся моего рта, отчетливо мазнул по губам, словно уже ласкал их.
– О прощальном поцелуе, Изабель. Что за свидание без него?
Учитывая, что Хуан – мой первый поклонник, опыт в поцелуях у меня был нулевой. Никто из парней, живущих в Лысой бухте, не вызывал желания их поцеловать. Но я, конечно же, как любая нормальная девушка, фантазировала о том, что встречу мужчину, который вызовет во мне это желание.
Я посмотрела на Хуана и слова отказа застряли в груди. Просто потому что я хотела, жаждала узнать, каково это – поцелуй вервольфа. Меня останавливало только одно:
– В прошлый раз ты потерял контроль из-за моего запаха.
– Теперь я контролирую себя лучше, – сказал он, присаживаясь на край стола и кладя руки на столешницу. – Я даже не стану касаться тебя. Руками.
– Хорошее уточнение, – усмехнулась я. – Сложно целоваться, не касаясь.
И сама шагнула к нему, положив ладони на твердую мускулистую грудь. По его телу прокатилась дрожь, как бывает, когда касаешься кого-то ледяными замерзшими руками.
– Продолжай, – скомандовал он хрипло, прежде чем я успела отстраниться. Хрипло, низко, глубоко: так, что я, завороженная этим голосом, подалась вперед, коснулась губами его губ. У него они оказались мягкими и горячими, такими приятными, что я задержала это прикосновение, словно впитывая эту мягкость и этот жар. И тут же охнула, когда Хуан, словно затаившийся в засаде хищник, шевельнулся, проводя языком по моей нижней губе. А затем еще и еще. Получилось настолько остро, что теперь задрожала я. Он делал это невообразимо медленно, целовал меня, не прикасаясь. Дразня, приглашая включиться в эту игру, в которую я играла впервые, но, кажется, схватывала правила на лету.
Остановилась только когда услышала утробное рычание, резко разорвала нашу связь и отступила на шаг. В груди не хватало воздуха, в ушах шумело, а всю меня едва не разрывало от испытанных эмоций, но я во все глаза смотрела на Хуана, веки которого были прикрыты, а сам он напоминал сжатую пружину, напряженный, будто превратившийся в камень. Мне в какой-то момент показалось, что он сейчас сожмет руки посильнее и разломает столешницу, и тогда всем нашим тайным свиданиям конец. Но он лишь глубоко вздохнул и порочно облизнулся.
– Прости, Изабель, – виновато улыбнулся он. – Твои поцелуи будят моего зверя.
– Это опасно? – забеспокоилась я.
– Для тебя нет, – он встретился со мной взглядом. – А вот мне приходится с ним несладко.
– Тогда нам не стоит этого делать.
– Ни за
