Артём+ Элла= приключения по эпохам. - Людмила Вовченко

— Пока что.

Она шагнула назад первой — как всегда отступает на полшага та, кто привык прикрывать. Но перед тем, как разомкнуть пальцы, наклонилась и коснулась его губ так быстро, что он сначала решил: показалось. Нет — не показалось. В поцелуе было ровно столько тепла, чтобы встать на носки и захотеть ещё. И ровно столько насмешки, чтобы захотеть догнать.

— Это аванс за бинты, — сказала она, глядя в глаза и не отводя взгляда. — И чтобы ты не умер от своей же серьёзности.

— Я постараюсь быть аккуратнее, — выдохнул он.

— Не стараюсь — делай.

Она повернулась к южной стене. В куполе уже настраивался гномон — пирамидка мягко светилась, как ночник. Ветер в стенах будто сменил направление — подул откуда-то с моря. Где-то в глубине Библиотеки, там, где обрываются карты и начинаются легенды, шелестнул пергамент. И им обоим показалось, что голос — тот самый, усталый и добрый — сказал:

— Там, где пена поёт.

— Слышал? — спросила Элла.

— Да, — он улыбнулся. — Поём?

— Поём, — кивнула она. — Но сперва — переоденемся так, чтобы греки не смеялись.

— Греки не смеются, — возразил он автоматически. — У них ирония.

— Вот и проверим, профессор.

Они пошли готовить переход — без суеты, как люди, у которых наконец появилась не только цель, но и свой ритм. Библиотека, выдохнув, на секунду стала похожа на дом, в котором утром пахнет кофе и морем — даже если до моря ещё два мира.

Глава 14.

Глава 14

РАКОВИНА

Жаркий воздух пах солью и смолой. Небо над побережьем было таким ярким, что казалось — сама Афродита вот-вот выйдет из пены, встряхнёт волосами и улыбнётся в глаза.

Элла первой ступила на камни, скинув лёгкие сандалии: подошвы жгло, но она не обратила внимания. Белая туника прилипала к телу, плечи блестели от морских брызг. Она выглядела как женщина с фрески — сильная и дерзкая, но при этом невозможная в своей красоте.

Артём, напротив, шагал осторожно. На нём была простая хламида, перетянутая поясом, и кожаная сумка с картами и свитком. Волосы выбились из-под повязки, очки пришлось оставить в Библиотеке — здесь они смотрелись бы нелепо. И всё же он не терял вида: глаза горели, как у ребёнка, которого пустили в парк аттракционов.

— Красиво? — спросила Элла, прищурившись на море.

Она резко повернула голову. На миг Артём подумал, что сейчас получит в челюсть. Но Элла вдруг рассмеялась — низко, чуть хрипло.

— Считай, что спасён чувством юмора, профессор.

Они шли вдоль берега, пока не дошли до скалы. Белый известняк поднимался стеной, и из трещин сочилась вода. Там, в нише, блестела раковина — голубая, словно высеченная из камня неба.

— Та самая, — выдохнул Артём. — Символ, что был на карте.

Элла шагнула ближе, но остановилась: воздух перед нишей дрожал, как от жара костра. Она вытянула руку — и почувствовала сопротивление, словно касалась стекла.

— Защита, — хмуро сказала она. — Я не пройду.

— Мы пройдём, — поправил он. — Вместе.

Он положил ладонь поверх её. Воздух затрепетал сильнее, но уступил: преграда растаяла, и они шагнули внутрь.

Раковина была больше, чем казалось издали. Её край переливался, будто дышал. Элла провела пальцами по поверхности — и по коже пробежали мурашки, словно прикоснулась к живому телу.

— Чувствуешь? — спросила она.

Элла подняла взгляд и поймала его. Между ними было меньше сантиметра. Волны били о скалу сзади, и весь мир будто сузился до этой тесной ниши, их тел и странного сияния.

Она притянула его за ворот хламида и поцеловала — резко, как бросок в бою. Артём замер, а потом ответил, и в этом поцелуе не было ничего книжного — только жар, соль и смех морской пены.

Раковина вспыхнула ярче, воздух вокруг наполнился запахом мирта и роз.

— Кажется, мы её «напитали», — прошептал он, прижимаясь лбом к её виску.

Когда они вернулись на берег, небо уже темнело. В руках Артёма лежал медальон Афродиты, ставший теплее, чем раньше. Элла поправила ремень с мечом, вздохнула и села на камень.

— Ну что, профессор. Мы с тобой только начали.

— Только начали, — согласился он. И впервые взял её руку сам — не как партнёр, а как мужчина.

Море шумело, словно аплодировало. А где-то в глубине Библиотеки, там, где хранились имена, зажглась новая искра.

Огни заката отражались в море, делая волны золотыми. Артём и Элла медленно возвращались по песчаной тропе к той бухте, где портал обещал вернуть их в Библиотеку.

— Никогда не думала, что буду целоваться под аплодисменты моря, — пробормотала Элла, и её губы тронула ироничная улыбка.

Она фыркнула, но взгляд её смягчился.

Вечером, уже в стенах Библиотеки, им выделили небольшие покои рядом с залом артефактов. Комната была просторной: резные колонны, мягкие ковры, стены из белого камня. В центре — низкий стол, на котором в чашах дымились фрукты и вино.

Элла сбросила сандалии и села на подушки, лениво откинувшись назад. Артём же по привычке начал что-то записывать в свой блокнот, пока сияние медальона Афродиты переливалось на его ладони.

— Знаешь, профессор, — протянула она, — иногда мне кажется, ты вообще не мужчина, а ходячая энциклопедия.

Артём вдруг заметил, что её пальцы задержались дольше, чем нужно, а в глазах — мягкий блеск, непривычный для её обычно холодной иронии.

Позже, когда вино сделало своё дело, и они сидели уже ближе, чем следовало бы, разговор зашёл о личном.

— Ты всегда такая сильная? — спросил он.