Хозяйка яблоневого сада, или Не подавитесь, милорд! - Ирина Валерьевна Андреева
У меня не было своих детей, но что бывает с новыми игрушками после детского сада, я представляла. Сама как-то принесла в группу чудесного нового зайку с бантом, подаренного на день рождения, а домой он вернулся грязным, без банта, носа и с оторванным ухом. Ох и слез я пролила потом.
– Мы никому не дадим! Мы только покажем, какая игрушечка у нас есть! – уговаривая меня, Эван смотрел глазками кота из известного мультфильма.
– Что ж, – вздохнула я. – Если вы уверены, что хотите взять, берите. Но хорошо подумайте.
– Спасибо! Спасибо! – обрадовались дети и побежали собираться.
Провожая их, я чувствовала, что добром эта затея не кончится, но что дело обернётся ещё хуже – подумать не могла.
Пока я продолжала заниматься приготовлениями к ярмарке, полностью погрузившись в мысли о том, что бы ещё приготовить, кроме яблочных колец и чипсов, в дом вбежала зарёванная Люсиль, а за ней виновато понурив голову и всхлипывая вошёл Эван.
– Что случилось? – спросила я, по привычке схватившись за сердце, так как в прошлой жизни оно у меня часто болело.
Не поднимая головы, Эван хлюпнул носом, шёркнул по нему рукавом. Люсиль же так плакала, что слёзы катились непрерывным потоком.
– Они… Они… – она не могла говорить, только шептала, закрыв лицо ладошками.
Решив пока не выпытывать, кто их обидел, я подошла к детям, обняла. Они обхватили меня ручками и теперь уже зарыдали вдвоём.
У меня весь фартук промок, когда Эван поднял мордашку, и я увидела ярко-алый синяк под глазом мальчугана.
– Ох! – повторно схватилась за сердце, сжавшееся от сострадания к малышу. – Кто тебя так?
Почувствовав моё напряжение, Лапушок проснулся, подлетел, хлопая крыльями, и уселся мне на плечо.
– Оскар! – Эван хлюпнул носом и поведал, что сын старосты отобрал карусель, нагло обвинив детей в краже дорогой игрушки.
– Мы говорили, что карусельку нам подарил богатый добрый милорд, но…
– Нам не поверили. Смеялись над нами и обзывали…
– Нищими…
– И лживой рванью, – всхлипнула горько Люсиль. – Ещё староста сказал, что я… я… когда вырасту… – Она задрожала всем тельцем.
Я так и думала, что жадный Ральф Беренг не остался в стороне. Чувствуя свою безнаказанность, он и его подлый сынок творили настоящее бззаконие, уверенные, что за детей никто не вступится.
Эх, не зря я чувствовала, что это плохая затея – дорогую игрушку всем показывать, но как говорится: “Знать бы где упадёшь…”
– Так, – крепко обняла я детей и спокойно, но уверенно произнесла: – Вытираем слёзки, берём себя в руки и идём выручать ваш подарок!
Дети тут же перестали плакать, только лишь подхлипывали и смотрели на меня полными надежды влажными глазами.
Я сняла фартук, бросила его на стул и, воинственно настроившись, пошла на разборки к старосте. Не позволю обижать моих детей! Да, дети мои, кто бы что ни говорил. Я к ним прикипела душой.
– Мари, я с тобой! – Лапушок воинственно нахохлился, но я напомнила ему:
– Тебе лучше остаться дома. Мы должны строго соблюдать правила, которые обсуждали, чтобы люди поменьше видели тебя и тем более слышали.
– Ладно, – теперь уже насупился мой фамильяр, совсем как ребёнок. Чтобы утешить его, я почесала его за ушком.
Раньше я не ходила к дому старосты и вглубь деревни. Теперь же шла и отчётливо понимала, какой же Беренг скотина!
Этот гад не только отобрал у детей игрушку, но и, похоже, подворовывал у всей деревни, потому что дома жителей деревушки выглядели бедно, зато дом старосты поражал размерами и… обнесённым добротным, высоким забором, за которым пугающе гавкали огромные псы.
Я допускала, что Беренг способен спустить их на нас.
– Эван, Люсиль, – обратилась к детям. – Отойдите подальше, чтобы вас не было видно. И не подходите. Ясно?
Оставшись одна, я подошла к дому старосты, громко постучала в ворота кулаком, искоса наблюдая, как любопытные односельчане: дети, женщины, мужчины – собираются на предстоящее зрелище.
Все одетые в простую деревенскую одежду, кто-то в чистое, кто-то погрязнее. Я на их фоне выделялась, благодаря тётушкиному платью. Оно хоть и старого фасона, но всё-таки из хорошей, дорогой ткани, и я в нём в огороде не работаю, только в доме.
– Фу-у! Молчать! – зычным голосом приказал староста собакам, отчего они не сразу, но стихли. Судя по шагам, Беренг неспешно спустился с крыльца и рявкнул, не открывая ворот: – Кто там?!
– Наследница усадьбы Каратти! – ответила я.
Ворота открылись и в их проёме показалась грузная фигура старосты. Выпятив большой живот, он засунул руки в карманы жилета, явно демонстрируя, кто тут хозяин.
Его полные губы и двойной подбородок блестел от жирной пищи. Даже на ткани рубашки в районе груди виднелись жирные пятна.
– Чего надо?! – бросил он нагло, демонстрируя своё главенство.
За его спиной я увидела, как во дворе довольный Оскар играет нашей каруселькой. Заметив моё внимание, наглый подросток стал демонстративно включать и выключать игрушку, подленько поглядывая на меня.
Вот же мелкий гадёныш!
– Вы забрали нашу вещь. Верните! – потребовала я, стараясь не уступать по тону старосте.
Толстые губы старосты растянулись в похабной ухмылке.
– А как же ж, верну. Только настоящему владельцу. А пока эта вещь побудет у нас для полной сохранности.
– Эта игрушка наша! – отчеканила я.
– Да с чего бы она ваша?! Вы, барышня, за усадьбу-то налог до сих пор оплатить не можете, чего уж говорить о дорогих штучках.
– Нам подарил её господин-дракон между прочим!
Беренг хохотнул. Я заметила между его передними, жёлтыми зубами застрявший кусочек пищи и невольно поморщилась.
– Так и подарил? А что вы дали взамен, а? – продолжил он пошло хихикать, сальными глазами оглядывая меня с головы до ног.
Ах он… Сжав кулаки, я с трудом сдержала гнев и ответила:
– Подарил за медовые яблоки и яблочные кольца.
– Какие такие кольца?! – подала голос за спиной старосты женщина. – Да кому нужны ваши пожранные яблоки?!
Дородная тётка с неприятным взглядом и поджатыми губами гусиной попкой, встала рядом с мужем, тоже выпятив пузо и внушительную грудь. Видимо решили вдвоём надавить на меня авторитетом.
– Не ваше дело! Верните игрушку, или я пожалуюсь стражам порядка. Они найдут господина, который подарил детям карусель. И тогда у
