Дневник травницы - Канна Шорен
Уверенными шагами она преодолела дом, а следом, на этот раз не забыв надеть на этот раз валенки, прошла за ближайшую калитку и буквально уронила тяжёлую дублёнку в снег. На улице было уже темно, поэтому она поспешно создала над своей головой шарик яркого света и принялась интенсивно оттирать кровь. На удивление, дело пошло в разы быстрее и уже вскоре она наблюдала чистую кожу и улыбалась. Тащить намокшую дублёнку обратно было в разы тяжелее, отчего пришлось её буквально волочь за собой. Уронив в конце концов её у печи, девушка потянулась, разминая руки и плечи. Будь уже спящий и видящий третий сон Яромир здоровее, заставила бы его самого тащить эту тяжесть. В конце концов она смогла разложить дублёнку на стоящем недалеко сундуке и вернулась обратно, в ванную, чтобы вымыть от крови и внутренностей волколака ещё и сапоги. На удивление, вышло это в разы быстрее, пусть и периодически пришлось останавливаться для того, чтобы ранее съеденный ужин не оказался снаружи, настолько мерзкий был запах. Закончив, девушка на вытянутых руках вынесла их в сени и оставила там, так сказать, "проветриваться". Ведь Яромиру они вряд ли в ближайшее время пригодятся.
Когда все дела были сделаны, она поняла, что ужасно устала. И, если с книгой можно было повременить, то записи в дневнике ждали её.
"Добрый вечер, мой дорогой дневник.
Я знала, что Яромир "большая шишка", но не представляла насколько. Правда вопрос о том, а что он делает настолько далеко от столицы, остаётся загадкой. Он один из главных военачальников нашей страны. Зачем ему отправляться в далёкую восточную деревню недалеко от гор? Граница других государств от нас далеко, никого страшнее пьяных драчунов не наблюдается. Я знаю, что он мне не скажет. Он и происхождение-то своё скрывал. Не иначе, как выполняет какое-то важное задание или ещё что поинтересней.
Томира, добрая душа, свяжется с царской семьёй и всё им расскажет. Конечно, они оплатят все расходы на содержание и лечение Яромира, но вот будут ли благосклонны к тому, как я с ним разговаривала? Издеваться и шутить — это одно, но вот угрозы сделать его кастратом…. Кажется, я переборщила. Просить прощения поздно, да и зачем? Он грозился меня убить! Убийство даже холопа — тяжкое преступление, а тут он целителя собрался укокошить. Бессмертный что ли?
Впрочем, не мне судить. Отдамся на волю государя. Он, по заверениям многих, мужчина мудрый и с острым, несмотря на пожилой возраст, умом. Царь, я уверена, нас рассудит и подскажет, что делать. Очень надеюсь, что он прикажет забрать Яромира после того, как основные раны заживут. А ещё лучше, если до того.
Но об этом будет думать позже.
Спокойной ночи, дневник"
В правом нижнем углу расцвела строка: "Двадцать седьмой день месяца Льда".
Едва перебирая ногами и вовсю зевая, Есения забралась на перекрышку и уставшими руками обняла дремавшую рядом кошку. Она тихо мурлыкнула, а после, неспешно и удобно устроившись под боком хозяйки и пронзительно заурчав, задремала обратно, убаюкивая и девушку.
Глава 13
На удивление, утро прошло тихо. Уставшая за последние дни Есения проснулась только к полудню от стука в дверь. Зевая и жмурясь от проникшего в комнату солнечного света, она медленно сползла с печи и, будучи в одной рубахе, открыла дверь стучавшему. На пороге оказался ученик плотника с новыми костылями. При виде Есении он практически моментально зарделся и опустил взгляд.
— Женщина, прикройся! — раздалось сзади неё от Яромира.
— Госпожа целительница, оденьтесь, пожалуйста, — произнёс практически одновременно с ним плотник.
Девушка сонным недовольным видом оглядела себя. Ну рубаха и рубаха, не нагишом же. И что мужчин смущает, она спросонья даже не поняла, лишь равнодушно пожала плечами. Всё ещё зевая, она отшвырнула ещё влажную дублёнку Яромира, взяла из сундука ближайшую рубаху да сарафан, не забыв про неглиже и большое полотенце. Ещё недолго девушка порылась в столе, выискивая положенное туда мыло, и всё это под осуждающий взгляд одного мужчины и смущённый и непонимающий другого. Есения, не обращая на них внимание, лишь неспешно, еле волоча сонные ноги ушла в ванную комнату, оставляя мужчин в непонимании.
Швырнув вещи на табурет, девушка схватила жбан, зачерпнула воды и одним резким движением уронила воду себе на голову. Распущенные и запутанные за ночь волосы прилипли к лицу, заслонив взор, но на это Есении было всё равно. Она стояла, прислонившись лбом к бочке, пытаясь проснуться. У неё такое было крайне редко, но всё же случалось. Она слишком много спала, и теперь её разуму и тело нужно было больше времени, чтобы проснуться. Спустя непродолжительное время она откинула мокрые волосы от лица и фыркнула, оглядев себя. Рубаха, в которой она и спала, и ходила, по верху промокла насквозь, облепив девичье дело, но не просвечивая ни куска кожи. Так и не поняв, что так смутило мужчин, она скинула её с себя, неприятно задев волосы и уронив рубаху на пол. Девушка достала мыло и начала принимать своеобразный душ, намывая тщательно тело и волосы с помощью ещё и куска люфы, естественной мочалки.
Когда волосы уже начали скрипеть от чистоты и ярко пахнуть розой, Есения принялась быстро-быстро заплетать тугую косу, всё ещё находясь обнажённой спиной ко входу и частично покрытой мыльной пеной на некоторых участках кожи. Она уже почти закончила и собиралась откинуть волосы за спину, когда по ногам прошёл небольшой холодок, послышался скрип открывающейся двери. Девушка через правое плечо недовольно взглянула на наглеца, а в дверях стоял застывший с открытым ртом и на костылях Яромир. Ещё с минуту они смотрели друг на друга, прежде чем Есения раздражённо прошипела:
— Всё рассмотрел? — откинула косу на спину. — Дверь закрой.
На удивление, мужчина послушался и, судя по звукам, неспешно отошёл от двери, а следом негромко скрипнула кровать. Ещё недолго Есения провела в ванной, смывая остатки мыла с тела и одеваясь. Выйдя из комнаты, она столкнулась со странным взглядом Яромира и лишь молча прошла мимо. Сгребая с помощью кочерги всё ещё тлеющие уголки в одну кучу, она сверху добавила пяток поленьев и, подождав, когда огонь займётся, закрыла печь заслонкой. Пусть её волосы ещё и были мокрыми после мытья, девушка натянула на ноги валенки и
