Любовь вкуса боли - Татьяна Мираббилис
Но время шло, ничего не менялось, лишь женские особи для Линера стали нечто средним. С ними можно было общаться, но не более. Они, как снежинки, есть, но никому не нужны. Так и жили. Линер менял любовников. Сиран злился, но терпел, пока взгляд брата не остановился на Сидаре, получеловеке. Чистокровный Оксиуранус этого стерпеть уже не мог, между братьями стала расти отстраненность. Теперь же, бредя в общежитие, Сиран всем сердцем жалел о разрыве Линера с человечком: Аринар не тронула бы брата. Будь он в паре, был бы ей неинтересен. А теперь она вписала его в свои гадкие планы. И именно ему, Сирану, выпала «честь» привести брата к его извечному кошмару - женщине! Горький, прерывистый вздох оглушил тишину летнего вечера. Принц добрался до входа в парк, разделяющий общежития истинных и полукровок. Голубые шапки гортензий приветливо склонили головы, встречая пришедшего. Такие же голубые, как и глаза брата! По щеке потекла еще одна слеза. Сиран прошел внутрь парка по лабиринтам вечнозеленых карликовых кустов. Он касался ладонью стриженных растений. Они царапали кожу, вызывая боль и саднение кожи, неся крайне не благую для парня весть: он еще живой. А вот и каменная чаша с фонтанчиком, наполненная чистой, прозрачной водой. Сиран опустил в нее израненную руку. Жидкость окрасилась в розовый цвет. Боль постепенно унялась. Парень зачерпнул прозрачную воду в ладони. Долго всматривался в колышущуюся поверхность, медленно вытекающую сквозь пальцы, а затем резко сунул голову в чашу фонтана. Воздух из груди выходил медленно, поднимаясь вверх веселыми пузырьками. В голове всплыли ассоциации. Как плохо! Воздуха стало не хватать, но Сиран все еще находился под водой: «Еще всего себя бы засунуть в воду. Не хочу жить!»
Чьи-то руки тащили его назад. Он сопротивлялся, но драное чувство самосохранения взяло верх над всем остальным и задыхающегося парня выдернули из водной глади фонтанчика:
- Ты дурак? - На Сирана смотрели голубые глаза брата. - Какого черта?
- Тебя хочет видеть профессор Арнель, - Сиран вдруг почувствовал всю тщетность своих переживаний. Он песик у ног своей хозяйки, а она сказала «фас».
- Что ей нужно? У меня нет по ее предмету задолженностей, - удивился Линер. Пустые, странные глаза брата пугали. - Ну, хорошо, я завтра к ней зайду. Где ты был полдня? Здесь такое... - он не успел договорить.
- Сейчас. Она ждет тебя сейчас. У себя. На «острове профессоров».
- Да какого черта? Нам же нельзя туда! - Линер опасливо поглядывал на брата, тот вел себя странно, как зомби, как заводной механизм.
- Так ты пойдешь? Со мной.
Линер мешкал. Он не понимал, что происходит, куда делся нахальный, властный единокровник.
- Что так срочно? Что ей нужно?
- Она сама скажет, - почти шепотом ответил Сиран. - И - извини. Если сможешь. - Ком в горле проглотить удалось с трудом.
- Да, ладно, дело молодое, - Линер решил, что брат извиняется за долгое отсутствие или за глупую выходку, но уточнять не стал. - Ну что, пошли? - Сиран едва шел, и Линер уверился в правильности своей догадки, но лишь ухмыльнулся.
- Скажи, Лин, а тебе нравиться Ч.М.? Ну хоть немножко? - Сиран ухватился за руку брата.
- Ты чего? - дернулся Линер. - Других тем нет? - Но Сиран лишь крепче сжал его локоть, непривычно, странно вглядываясь в глаза, что тому было легче ответить, чем огрызаться. - Я не знаю. Я нахожу ее взглядом в толпе, прислушиваюсь к ее голосу, но я не знаю зачем мне это, ведь я... не такой, - кривая улыбка на лице стала ответом на ненужные вопросы. - Ни к чему все.
- Не ходи, Лин, и пусть Арнель сгорит синим пламенем, - младший принц мертвой хваткой удерживал руку брата. - Не ходи!
- Да что с тобой? - Линер наконец освободил свою затекшую конечность из захвата и теперь стоял, растирая ее. - Что с тобой происходит?
Руки Сирана безвольно опустились:
- Пошли.
Глава 3.
Шли молча. Что-то тяжелое повисло между братьями в сумерках летней ночи. Говорить не хотелось, как и идти. Вдалеке призывно заблестели огоньки гламурного дома - дома профессора Арнель, утонченного эстета, какой ее считали многие.
Дверь приветливо распахнулась, пропуская внутрь пришедших. А затем мгновенно закрылась. Черная, губчатая субстанция из плодовый тел подземных грибов стремительно затянула дверной проем. А поверх нее заструилась тонкая бело-серебристая паутина. Она плотно обволокли черную основу, создав непроницаемый экран. Ни одному звуку не позволено было выйти наружу. Внутри помещение озарялось далеким мерцанием звезд на ночном почти небе, это расслабляло и настраивало на романтический лад. Стены украшали лианы, затейливо перемежая листья с редкими цветами, а наличие фонтанчика воды успокаивало.
На мягком диване, спиной к вошедшим, сидел юноша с копной черных волос. Тонкие, смуглые пальцы медленно отрывали ягоды от кисти винограда; задерживали на себе внимание. У Линера перехватило дыхание, эти пальцы он знал досконально - их силу, их нежность.
- Сидар? - неуверенно позвал принц.
- Привет! - низкий бархатный голос, и у Линера идет кругом голова. Он больше ничего не видит, лишь такое близкое, любимое лицо. И еще навалившееся понимание усталости, полнейшего опустошения. Невесомая, короткая неловкость, вклинившаяся между бывшими любовниками, заставила замереть на мгновение, а затем смелась волной надежды. Черные волосы взметнулись, откидываемые дерзкими пальцами. Это движение... оно заставило вдруг стать безвольными руки Его Высочества, наследника трона степных тайпанов.
Томительные секунды, подобны медленно ползущим, неспешным улиткам. Они перетягивают свое скользкое тело, останавливаясь для передышки, для глотка воздуха, искрящегося от напряжения, а затем бросаются во всю прыть в глубину страсти, жестокой и блаженной бездны. Жаркое марево, и веселые, с танцующими чертиками, раскосые глаза Сидара. Его горячие губы, крепкие руки и бесстыдные ласки. Сидар медленно скользил по ребрам Линера. Плавно, едва касаясь, словно вспоминая. Неспеша перешел на рельеф живота, перебирая пальцами каждую мышцу. Легкие движения отзывались
