Любовь вкуса боли - Татьяна Мираббилис
Брюнет довольно улыбнулся, а затем резко, до боли, сжал ягодицы любовника, утверждая свою власть, свое первенство. «Пусть так! Лишь бы вместе!» - едва уловимый вздох облегчения разлился по комнате, выбивая весь дух из груди принца. Линер безропотно отдал ветвь первенства. Не встретив сопротивления, Сидар устранил тряпичные барьеры. Он выворачивал душу принца наизнанку, вырисовывая замысловатые узоры по вздрагивающей, оголенной до нервов коже, опускался все ниже. Линер замер, боясь спугнуть робкие предвкушения. Он полностью отдался во власть требовательных рук. А они уже рвали, стягивали последнюю преграду между телами. Его тело жаждало разрядки. Оно полыхало огнем, дрожа от нетерпеливого ожидания чувственного танца.
Руки получеловека изменили тактику. Теперь они скользили по длинным ногам Линера вверх, с короткими остановками, большим пальцем едва касаясь внутренней поверхности бедра. Добравшись до сокровенного, предательски переместились на ягодицы и стали испытывать их на предмет выдержки, то неторопливо поглаживая, то легко и уверенно, разминая истомившееся тело. Комната наполнилась шумными вздохами испытуемого. Дрожь его тела стала осязаемой и танцевала на кончиках пальцев бездушного мучителя. Сидар приблизил лицо к торсу принца и легонько подул на разгоряченную кожу. Сладкие спазмы заставили тело петь. Твердые губы любовника, не торопясь, припали к коже живота, открывая путь горячему, умелому языку. Руки переместились в пах, ощупывая и дразня. Линера поедала страсть, обгладывая каждую косточку измученного тела, заглядывая во все уголки души. Он задыхался от болезненного ожидания. И не шевелился.
Одно движение, и на полу оказался виноград с изысканной вазой. К черту! Уверенным, четким маневром Сидар распластал над столиком любовника. Одна ладонь сжимала его бедро, а пальцы второй проникли в рот, заигрывая с языком, заставляя его двигаться быстрее и быстрее, утопая в собственной слюне. Безмолвное согласие разлилось в воздухе, и в чуткое тело Линера ворвался восторг - обжигающий и ликующий. Он взрывал все на своем пути, захлебывался от блаженства, гоня притаившиеся в душе обрывки тревоги. Движения без двусмысленностей: горящие, жесткие, карающие и... сладкие.
Глава 4.
Сиран стоял деревянным истуканом, безмолвным надгробием себе. Абсолютно опустошенный, оцепеневший и вымотанный. Трусливый болванчик королевских кровей. Растерянный и униженный. Мысли проскальзывали мимо, не отображаясь в его пустых, равнодушных глазах: безволие заразно. А Линер улыбался едва уловимой, упоенной мукой улыбкой. Его глаза блестели радостью и счастьем. «Как стыдно! И страшно!» - отвращение к себе тугим узлом стягивало нутро Сирана. Рука брата неуверенно двинулась на ответную охоту - поймать, одарить ответной лаской любовника. Пальцы нашли искомое. Желание вжаться в оголенное, крепкое бедро рвалось наружу, но ладонь растерянно замерла. Испуганно. Тревожно.
Линера жестко оттолкнули. И все пропало. Боль отрезвила. Стерла все радостное на своем пути, выжгла подлостью душу.
- Кто ты? - дрогнувший, омертвелый голос брата безжалостно врезался в сознание Сирана, словно этот простой вопрос задавался именно ему.
- Что, хороша иллюзия? - профессор Арнель, спокойная и невозмутимая, рассматривала потрясенного Линера. Щелчок, и в сторону летит уже ненужная вещь на кожаных ремнях.
Линер с ужасом проследил за полетом мертвого предмета, его падением. Поддерживающие ремни, звякнув застежками, соскользнули с дивана, оставив на обозрение гуттаперчевую крупную плоть.
- Обойдемся без истерик? - холодная, как лед насмешка, сорвалась с губ красавицы. - Ближе к делу?
- Что Вам нужно? - голос Линера удерживал на расстоянии. Его больные голубые глаза впились в брата.
- Пустяк, маленький, - твоя полная покорность и желание исполнять любой мой приказ. А иначе, - хищная улыбка обнажила безупречные зубы эльфийки, - повторные процедуры и огласка деталей занимательных игр. Что будет с твоей репутацией? Ай-яй-яй, - она театрально закатила глаза, - бедный мальчик. А как же корона?
- И каково Ваше желание, профессор? - обжигающе-злая галантность полетела в идеал красоты.
- Умный мальчик, - магиня впритык подошла к Линеру, - и благоразумный. А желание - совсем ничего: сделать счастливой одну томящуюся дурочку счастливой настолько, чтоб все остальное вылетело из ее вздорной головки. И я смогу найти достойную тебе награду, - быстрые пальцы побежали вниз по груди парня.
- Я не...
Аринар Арнель досадливо поморщилась:
- Ты станешь всем, что мне понадобиться, - в ее руке оказалась плетка. Мягкие движения вдоль тела принца, и на глаза Линера навернулись слезы - Арнель бьет по самому чувствительному.
- Я не...
- Ты ее знаешь. И она тебя. Ее называют Ч.М. Знакомы?
Линер дернулся, словно его вновь ударили, но уже наотмашь, не жалея. Оцепеневший Сиран продолжал безвольно стоять у дверей с рабской покорностью, застывшим в пространстве раскаянием.
- Я не...
- А так? - негромкий голос, пас рукой и из пола вылезли тонкие стволы бамбука. Второй взмах - и Сидар уже распят на них, а вихри воздуха, играючи срывают с него одежду, обнажая тело и нечто неимоверно распухшее.
Картинки из вечернего разговора встали перед глазами Линера и вопросы нашли свои ответы.
- Почему же ты отводишь взгляд, Ваше Высочество? - легкой, слегка вальяжной походкой Аринар приблизилась к Сирану. - Смотри же Линер! - Ее пальцы ласково погладили светлую кожу ненаследного принца, слегка царапая, опускаясь все ниже, вызывая у распятого дрожь и стоны. Но вот они добрались до цели, и длинные, отросшие когти впились в болезненную часть тела. Сиран надрывно закричал, а магиня заливисто рассмеялась... и доверчиво заглянула в его глаза:
- Хорошо тебе, милый?
Линера замутило:
- Я согласен!
- Громче, - приказала Арнель, внимательно рассматривая черенок плетки.
- Я согласен! - Линер сорвался на крик, ужаснувшись мыслям мучительницы. - Отпусти его!
- Он останется здесь. Ну, скажем, до первых положительных результатов. - Она задумчиво облизала вершок рукояти, оценивая обвисшего на распорках Сирана, а затем, обернулась и, со значением, подмигнула Линеру.
- Не трогай его, я все сделаю!
- Конечно, сделаешь!... Как же с вами скучно....
Глава 5.
Я изнывала в одиночной палате. В других - болеющих не было. Профессор Эскул, прозванный мной за глаза Касторкиным, категорически отказался выписывать мое бренное тело до полного выздоровления. «Дня три. Или семь.» - озвучил он временной отрезок выздоровления. Сегодняшний день катился к чертям, окрашивая багряными всполохами белые стены палаты. Никто не пришел меня проведать. «Карантин, - наталкивалась я на строгие взгляды персонала. - Мало ли что!» Я мысленно карабкалась в
