Потерянные - Анна Горбачева

Волколаками мы не становимся с рождения. Дар переходит от отца к сыну после смерти первого. Когда умер мой прапрадед, способность превращаться перешла к моему прадеду. После смерти прадеда, свою способность приобрел Ярополк (даже в мыслях не позволяю себе назвать его дедом). Ярополк убил своего сына. Отец так ни разу и не воспользовался своим даром, дремавшим в нем и ждавшем своего часа. Однако смерть отца пробудила дар во мне. Дар превращения стал посмертным подарком от отца. И я ценю его. Я стал сильнее, выносливее. Что можно еще пожелать?

Мы не проронили ни слова до того момента, пока не заметили скачущих к нам навстречу Миродара и Машу. На их лицах читалось отчаянное беспокойство. Я был дико зол на Миродара, что он не уследил за Лерой. Но также я был зол на себя, что старался в последнее время держаться от нее подальше и тем самым чуть не подверг опасности.

— Лера, слава богу! — воскликнула Маша, практически на ходу спрыгивая с лошади и подлетая к подруге.

— Со мной все хорошо, — ответила девушка, тоже спрыгнув на землю, чтобы успокоить подругу.

— Действительно, — я не смог сдержать сарказма, — хорошо же было бы оказаться съеденной берсерком.

Девушка с упреком посмотрела на меня и тут же отвернулась.

— Что? — Маша прижала руку ко рту и с ужасом обглядела Леру с ног до головы.

— Берсерк? — Миродар чуть не поперхнулся, спешиваясь.

— Почему ты не следил за ней? — ох, как же сильно я старался сдерживать свой гнев.

Миродар принялся извиняться перед Лерой, но та сразу же остановила его.

— Ты ни в чем не виноват, Миродар. Я не маленький ребенок и за мной не нужна слежка двадцать четыре на семь.

— Тебя чуть не съели! — я снова попытался ей втолковать это в голову. — Нельзя быть такой беспечной.

— Но меня же не съели, — упрямо заявила она.

— Потому что я тебя спас, — нервный смешок все-таки вырвался с моих губ.

— И за это я тебя уже поблагодарила, — настырно напоминая об этом, Лера стойко держалась.

— Еще раз тебе говорю, мне не нужна твоя благодарность, — напомнил я. — Видимо спасать тебе жизнь скоро войдет мне в привычку.

— Я об этом тебя ни разу не просила, если помнишь.

Какая же она упрямая.

— То есть я должен был позволить тебе умереть?

— Если не желал меня спасать, то да, — холодно ответила она.

Слова застряли у меня в горле. Если не желал спасать? Что она несет? Неужели она действительно думает, что я спокойно мог бы наблюдать за ее смертью? Она принимает меня за какое-то бесчувственное чудовище?

— Ребят, давайте успокоимся, пожалуйста, — тихо прошептала Маша, пытаясь сгладить напряженную обстановку. — Все же кончилось хорошо, так ведь?

— Вот именно, — осторожно ответил Миродар, нервно поглядывая в мою сторону. — Впредь мы будем очень внимательно следить друг за другом и больше не допустим произошедшего.

— Лера, было бы отвратительно умереть в свой же день рождения, — попыталась пошутить Маша. И ее слова не сразу дошли до меня. Что? День рождения?

— Почему же, — усмехнулась Лера, — дата рождения и смерти на надгробии была бы запоминающейся.

Я мог лишь ошарашенно наблюдать за Лерой, которая настолько беспечно говорила про свою смерть, что это выбивало меня из колеи. Девушка же совершенно не обращала на меня никакого внимание.

— Я думаю, уже стоит передохнуть, — предложил Миродар. — До нужной деревни мы сможем доехать завтра. А сегодняшнюю ночь придется провести здесь. Место вполне живописное.

Я заметил, как скривилась Маша, видимо была не в восторге от еще одной ночи под открытым небом на твердой земле. Лера же никак не выдала своего огорчения. Кажется, ей было все равно где ночевать, лишь бы побыстрее отыскать брата. Я снова поразился стойкости ее духа. Не каждая девушка смогла бы выдержать такое долгое путешествие без каких-либо удобств, но Лера ни разу не жаловалась. Конечно, я заметил, что у нее болела спина. Иногда едва заметно она потягивалась и пыталась ее размять, но ни разу не сказала о боли вслух.

— И, Лера, — вновь заговорил Миродар, — ты не говорила, что у тебя сегодня день рождения.

Я бросил быстрый взгляд на девушку, она старательно избегала смотреть мне в глаза.

— Я не праздную этот день, — вдруг заявила она.

— Почему? — поинтересовался Миродар.

— Она не скажет, — заметила Маша. — Но даже подарки дарить всегда запрещает.

— Так нельзя, — резонно заметил Миродар.

— Но это мой выбор, — улыбнулась Лера.

Хм, интересно. Ее ли это выбор?

Место действительно оказалось весьма живописным. С одной стороны мы были скрыты огромной скалой, вершина которой терялась где-то в облаках. С другой — открывался прекрасный вид на низину. Однако земля была здесь ужасно твердая, будто камень. Я снова подумал о том, что спине Леры не поздоровится. Однако сделать ничего не мог. Мы и так с Миродаром спали практически на голой земле, отдав теплые покрывала девушкам. Сами довольствовались своими плащами и походными сумками под голову.

Лера расстелила покрывало недалеко от разведенного костра и села на него, облокотившись на большой серый камень. Наблюдая за ней, я вдруг опять вспомнил, какой страх я испытал, когда увидел рядом с ней зверя. Еще мгновение и он мог бы спокойно наброситься на нее, а она не смогла бы даже ничем защититься. У нее ведь нет никакого оружия, черт подери!

Я вытащил из-за пояса небольшой кинжал, который когда-то подарил мне отец. Кинжал был небольшого размера и выполнен из крепкого, но легкого металла. Украшенная рукоять кинжала сверкала и переливалась всеми цветами радуги. Он идеально лежал в руке и с легкостью мог бы отнять жизнь у любого обидчика. Когда я приблизился к Лере, она вздрогнула, и начала было уже готовиться к новой словесной перепалке. Однако сейчас мне было совсем не до этого. Я просто хотел по возможности ее обезопасить. От любого обидчика. И это был, какой-никакой, подарок на день рождения.

Не принимает подарки? Что за глупости?

Не говоря ни слова, я протянул ей кинжал. Она сначала недоуменно взглянула на него, а затем взяла в правую руку. Оружие было настолько холодным, что девушка вздрогнула.

— Держи его при себе. Кинжал легкий, можешь спрятать его под юбкой.

— Я не умею им пользоваться, — спокойно проговорила Лера и протянула кинжал обратно.

Я лишь усмехнулся на ее слова. Мои губы изогнулись в насмешливой ухмылке.

— Ты оставишь его себе.

Я опустился рядом с ней и, воспользовавшись замешательством девушки, оголил ее правую ногу, сдвинув