20 см - Александр Кормашов
Никто не посмел нарушить ту зловещую тишину, которую он сумел опустить на зал.
— Но не все мы должны погибнуть! — вдруг снова взвился вверх его голос. — Часть из нас должна выжить! Она обязана выжить! И единственный выход, единственный шанс на спасение нашей цивилизации в том виде, в каком вы её видели и в каком она нам нравилась, это прорыть ход в соседнюю воронку. Да, возможно, там тоже находится двигатель, но, возможно, он ещё не скоро станет работать или даже своё уже отработал, так что у нас будет время. Будет время, чтобы пережить этот кризис и продолжить своё развитие дальше. Нет гарантий, что это возможно, но это хотя бы шанс. Вот почему мы сейчас должны встать и пойти работать. Мы будем рыть тоннель, не покладая ни рук, ни ног, пока силы нас не оставят. И даже когда оставят, кто-то всё равно должен будет продолжать…
Все начали вставать.
— Не вставайте, — остановил их рукой Мирмиколеон. — Я не сказал ещё одну важную вещь. Здесь находятся только члены клуба, члены их семей, их близкие и друзья. Сам я не член клуба, и мой друг Крутон тоже. Мы никуда с вами не идём, мы остаёмся здесь. Когда вы скроетесь в тоннеле, мы поднимется наверх. Мы досмотрим эту жизнь до конца. Не думайте о нас. Как не думайте и о тех, кто сейчас остаётся наверху. Ваша миссия важнее ваших личных переживаний. И последнее.
Мирмиколеон внимательно осмотрел зал.
— Если вам слишком долго не удастся куда-либо прорыться и вы увидите, что погибаете один за другим, помните, среди вас есть будущая матка. Одна из присутствующих здесь женщин обязательно превратится в матку. Она сильно увеличится в размерах и начнёт рыть с удесятерённой силой. Поэтому я сейчас обращаюсь к мужчинам, берегите женщин. Вы их жизненная энергия. И пусть последний мужчина исчезнет не раньше, чем последняя женщина! Я сказал всё.
Фарн посмотрел на сына. Как и все остальные, он выглядел совершенно оглушённым. Он и его Персон-а-3д сидели рядом, и она держалась за его локоть. Её рука дрожала. Фарн повернул голову в другую сторону и увидел свою жену. Фарн-а пристально смотрела на жену Цезна Цезн-у, и её большие круглые глаза зримо суживались при этом.
Когда Мирмиколеон сел, Крутон поднялся ещё раз.
— Не знаю, должен ли я напоминать, но я обращаюсь к тебе, девочка, — сказал он, и все завертели головами. — К тебе, да. Запомни, мы были гамэргатами. Запомни это слово, пожалуйста.
XVII
Никто старался не прислушиваться к тому, что творилось снаружи. Там ревел огонь, докрасна раскаляя железные входные двери. Те машины, которые первыми прибыли на крохотную стоянку клуба, уже выгорели полностью.
Шкаф на кухне был отодвинут, и первые группы давно уже ушли в тоннель. В зале оставались лишь те, кто продолжал организовывать работу, и ещё много женщин. Они встали в очередь, чтобы выйти в коридор, где прямо напротив гардероба стояло большое напольное зеркало. Перед ним они прихорашивались, поправляли волосы, красили губы и подводили глаза. Поворачивались к зеркалу то одним, то другим боком и затем уходили, чтобы никогда уже больше не возвращаться.
Палн-а-12д тоже повертелась перед зеркалом. Жаль, но она по-прежнему не нравилась себе. Выглянув в зал и быстро убедившись, что никто не подглядывает, она попыталась к этому зеркалу прицепиться, но впервые у неё ничего не получилось. Впервые мешали каблуки. Тогда она сняла туфли, раздражённо закинула за стойку гардероба и вернулась к остальным.
Персон-а-3д подошла к зеркалу одной из последних.
— Ой, какая же толстая, — расстроилась она, но огладила грудь и бёдра без какой-либо видимой печали. Потом заметила на лице пятнышко, достала из сумочки бумажную салфетку, вытерла лицо и вытерла на стекле что-то красное. Вероятно, следы от чьей-то помады.
