Женитьба дядюшки Жиля (СИ) - Кальк Салма

Девочки слушали, открыв рты, Аделин же рвалась всё попробовать прямо сразу. Случившаяся как-то рядом во время такого занятия её величество тоже с интересом слушала, сидя рядом с Шарлоттой на лавке.

- Ничего себе, сколько вы всего умеете, госпожа Мадлен! – восхитилась королева Маргарита. – Слушая вас, я жалею, что мне не досталось от матушки никаких способностей.

Да, её величество Екатерина не смогла передать магические способности никому из детей. Правда, по слухам, она владела ментальной магией, а вовсе не бытовой. Ну да и для чего принцам и принцессам бытовая магия?

А Мадлен сама удивилась, сколько всего, оказывается, она совершает между делом, не обращая на то никакого внимания. Впрочем, в родительском доме на такое тоже не обращали внимания – матушка точно так же чистила отцовские плащи, штопала сорочки и чулки, мыла детей и сушила их после купания. И постепенно приобщала к этим делам дочерей – Мадлен и пятерых её старших сестёр. Никаких специальных учителей магии у них отродясь не водилось, просто девочек учила матушка, а Жанно – отец. Но Жанно в десять лет отдали в пажи графу Флери, могущественному боевому магу, сослуживцу отца и одному из командиров маршала Вьевилля, и дальше он учился всему где-то там, далеко. А Мадлен, как до того её сёстры, к семнадцати годам знала всё о том, что и как происходит в замке, от подвала до крыши. Матушка была сурова в обучении, но впоследствии, в замужней жизни Мадлен не раз вспоминала её науку добрым словом. Ибо если бы не та наука и не подвластная ей магия – то управляться с хозяйством де Кресси было бы ещё сложнее.

- Но мама, я ведь буду магом, зачем мне всё это знать? – спрашивала Аделин.

- А ты думаешь, у магов не бывает грязных и промокших плащей и рваных сорочек? – смеялась в ответ Мадлен.

Эх, услышала бы хоть от одной дочери такие слова её собственная матушка – и лентяйке несдобровало бы. Потому что подобные мысли почтенная графиня Саваж могла объяснить только ленью. И если подготовкой и прилежанием Мари она бы осталась довольна, то Аделин вряд ли  дождалась бы от бабушки добрых слов, вдруг подумала Мадлен. Потому что принципы графини Шарлотты были нерушимыми: магия магией, а девочка должна уметь обиходить и обслужить себя, будущего мужа и будущих детей. А кто знает, повезёт ли девочке с мужем – так она и говорила. А вдруг муж погибнет? А вдруг муж увязнет в заговоре и потеряет всё? А вдруг муж окажется игроком и мотом? А у вас ведь дети, их нужно накормить, одеть и обучить – Мадлен показалось, что она снова слышит голос графини Шарлотты – через время и пространство. Наверное, после урока нужно будет связаться с ней по магической связи – узнать новости из Саважа и рассказать свои. Матушка была в курсе о вдовстве Мадлен и о том, что она находится под покровительством Вьевиллей. И о ране Жанно. Впрочем, услышав о той ране, матушка, ни секунды не сомневаясь, сказала – выберется, он у нас живучий. А на известие о свадьбе очень удивилась – сам-то Жанно не разбежался известить её о переменах в своей жизни, пришлось это делать Мадлен. Графиня Шарлотта была особенно довольна тем, что Жанно взял за себя богатую невесту – ну, говорила она, можно больше и не служить, с богатствами Безье не пропадёт. Мадлен не стала рассказывать, что с теми богатствами есть сложности – если Жанно захочет, то сам и расскажет.

А пока она обо всём этом думала, её девицы вместе с королевой взяли льняной лоскут, извозили его в пыли – где только нашли, и чистили магическим способом. И что-то там у них, кажется, выходило, лоскут становился белым прямо на глазах - так что наука пошла впрок.

И когда они добились первозданной белизны, можно было похвалить Аделин и помощниц, и разрешить детям пойти поиграть во двор.

Впрочем, пошли туда все вместе, и по дороге её величество добыла где-то и прихватила с собой госпожу Жийону. Погода который день стояла отличная, тёплая и солнечная, а во дворе трое из четверых детей господина управляющего гоняли большой кожаный мячик. Обычно с ними не играла старшая девочка, Сесиль – говорила, она уже слишком большая для таких глупостей. Впрочем, мальчик Жак был ещё старше неё, но гонять по двору мяч не отказывался, как и младшие дети.

Девицы тут же включились в игру, потом кто-то кинул мячик в госпожу Жийону, и она легко отбила его, не касаясь – одной лишь магической силой. Аделин это очень понравилось, она принялась пробовать так же, в итоге в игру втянули и королеву, и саму Мадлен. Кто бы мог подумать, что она снова, как в родном замке, будет бегать по двору с мячиком!

Дети радостно вопили, взрослые смеялись, и никто не заметил хозяина дома, появившегося из башни тихо, как большой кот на мягких лапах. Первой его углядела королева, подбежала, улыбаясь, и обняла, и что-то шепнула на ухо. Мадлен с Жийоной переглянулись, отряхнулись немного и тоже подошли поздороваться, Мадлен ещё и чепец упавший не смогла найти.

- Как хорошо, что вы нашли время нас навестить, кузен, - говорила Маргарита.

- Да, привёз вам гостя, он, надеюсь, вас немного развлечёт, - усмехнулся его преосвященство.

Мадлен повернулась – оказывается, рядом стоял хромой принц. И о ужас, держал в руках её упавший чепец! Впрочем, он радостно ей улыбнулся и протянул найденную вещь.

- Доброго вам дня, госпожа Мадлен. Сдаётся мне, это ваше, ни у кого больше я не встречал такой изящной вышивки.

- Благодарю, ваше высочество, - Мадлен сделала положенный по этикету реверанс.

И что теперь будет?

А ничего не было. Принц вручил Мадлен чепец – с не слишком изящным, но вежливым поклоном, поздоровался с королевой Маргаритой, приветствовал госпожу Жийону.

- Госпожа де Нериньяк, вы ведь внучка маршала Шамбора? – спросил он у Жийоны.

- Да, ваше высочество, - кивнула Жийона, - верно. Вы были знакомы?

- К моему удовольствию, - кивнул принц. – Это был выдающийся человек, и военный тоже выдающийся.

- О, благодарю. Рада, что вы о нём так думаете, - надо же, госпожа Жийона умеет улыбаться!

Тем временем три девицы Мадлен подбежали, обступили её с боков и сзади и настороженно глядели на принца.

- Здравствуйте, милые барышни, - поклонился им принц.

Девицы встали, как подобает, и произнесли положенные слова приветствия. И после чего уже все просто пошли в дом, а там госпожа Симона командовала сервировкой стола к обеду.

- А давайте переоденемся к обеду, раз у нас гость, - заговорщически прошептала королева Маргарита.

Жийона усмехнулась, а Мадлен задумалась – правда переодеться, что ли? Хотя бы в старое придворное платье, которое с негодованием отвергла её высочество Катрин? Оно тёмно-бордовое, и не такое торжественное, как платье от той же принцессы, и принцесса потом наотрез отказалась принять его обратно, сказав, что это подарок, и точка.

Мадлен поднялась на третий этаж и передала девочек в руки Николь и Луизы - с наказом тоже переодеть их к обеду.  Они с утра и по полу ползали, и на улице падали то на землю, то в траву, в таком виде за стол нельзя. А потом позвала Одиль – помочь переодеться ей самой.

- Кто ж это вас надоумил-то, неужели его преосвящество, буду поминать его в своих молитвах, - ворчала Одиль.

- Он пригласил гостя, и её величество сказала – всем переодеться к обеду, - пожала плечами Мадлен.

- Если даже и так, - не стала спорить Одиль. – Её я тоже помяну.

Платье хорошо лежало в сундуке, и было переложено льняными вышитыми мешочками с ароматными травами – ещё прошлым летом матушка присылала из Саважа. Там они растут в горных долинах над замком, и в начале лета, когда горные луга цветут, их нужно собирать – на целый год вперёд, чтобы переложить постель, скатерти с салфетками и одежду.

Было время, Мадлен тоже ходила собирать травы – и ароматные, и лечебные, в горах хватало всяких. Её острый нюх позволял найти всё нужное быстро, поэтому в тёплые летние деньки можно было совершенно спокойно сбежать от домашних обязанностей. Конечно, графских дочерей никто не отпускал в лес и горы в одиночку – всегда с ними шёл кто-то из старшей прислуги и люди отца. Мадлен обычно сопровождал Робер – парень на пару лет постарше её самой, младший сын младшего сына, которому ничего не светило в родном доме, и его отдали в учение, а потом и на службу к графу Саважу. Он был темноволос и пронзительно зеленоглаз, и всё время смеялся, он не был магом, но лучше всех фехтовал и метко стрелял. О нет, он не позволял себе ничего по отношению к Мадлен, но его взгляд служил ей своего рода дополнительной защитой и опорой, а его рука была рядом на горной тропинке или на крутой лестнице. Он неплохо играл на гитаре и пел – было, у кого поучиться, и всегда смотрел на Мадлен поверх корпуса инструмента – глаза его сияли, и казалось, что поёт он для неё. Впрочем, может быть, так и было. На её свадьбе он был мрачен, но не сказал ни слова – наверное, думал о том, что не может предложить ей ничего, поскольку Ангерран де Кресси всё же был старшим в роду, и сын его, если родится, тоже будет старшим в роду.