Эйрин и Залкос, бог Хаоса - Эмпирика Аттонита
— И я люблю вас… очень, очень люблю!
Глава 21
Когда Эйрин лежала, закатив глаза, переживая момент наивысшего счастья, её сознание вдруг пронзила чёрная вспышка: перед ней возник прекрасный образ Залкоса с глазами, полными полыхающей безумием тьмы, напомнившей ей о том, как она, забыв о долге жрицы Звёздного храма, была соблазнена им и изгнана из своего священного места.
Сердце Эйрин сжалось от боли, когда она вспомнила, как Залкос смеялся над её чувствами, презирая её любовь. Его шёпоты, полные нежности и одновременно насмешки, заполнили её разум. Она слышала его голос, который то ласкал, то издевался над ней, и это внутреннее противоречие разрывало её изнутри.
— Ты никогда не сможешь быть счастливой без меня, — шептал он, его голос звучал как сладкий яд. — Ты всегда будешь стремиться к тому, что недоступно, и это только подчёркивает твою слабость.
Распахнув глаза, Эйрин вздрогнула и судорожно вздохнула, напрягшись всем телом, пытаясь избавиться от его образа, но он не исчез, и в этот момент Эридан и Эральдо, заметив её состояние, нависли над ней, словно пытаясь разглядеть причины беспокойства на её лице.
— Эйрин? — с тревогой и заботой в голосе спросил Эридан. — Всё в порядке?
Она не могла ответить: в её сердце бушевала буря, и она была разорвана между настоящими чувствами к двум рыцарям и тёмным прошлым, которое никак не отпускало её.
— Эйрин, смотри на нас, — настойчиво сказал Эральдо. — Мы здесь, с тобой. Ты не одна.
Она попыталась сосредоточиться на их словах, но даже их присутствие не могло полностью вытеснить образ Залкоса, и на её глаза навернулись слёзы.
— Я… я не могу, — всхлипнула она. — Он не даёт мне покоя.
Образ Залкоса заполнил её сознание, и его голос звучал в её голове сладким шёпотом, манившим её к себе, напоминая о страсти, которую они когда-то разделили.
— Ты всегда будешь искать меня, даже когда рядом два рыцаря, готовых отдать тебе всё, — шептал он соблазнительно, но его губы кривились в жестокой насмешке. — Посмотри на себя. Ты стала всего лишь их постельной игрушкой, но ты всегда останешься моей.
Эйрин чувствовала, как её душа разрывается от боли. Она была словно парализованная, не в силах вырваться из этого внутреннего ада, в то время как Эридан и Эральдо погружали её в свои нежные объятия. Их руки, которые должны были приносить ей утешение, лишь усиливали её страдания, ведь она знала, что её сердце принадлежит другому.
— Не нужно печалиться, Эйрин, мы любим тебя, — успокаивающе говорил Эридан, приглаживая её волосы, но в её голове звучал ядовитый смех Залкоса, который перекрывал все слова рыцаря.
— Ты не заслуживаешь их любви, — смеялся Залкос. — Они никогда не поймут, что ты на самом деле — всего лишь тень, следующая за мной.
Эйрин хотела закричать, вырваться из этого кошмара, но вместо этого она лишь безмолвно страдала, чувствуя, как её тело реагирует на прикосновения рыцарей, в то время как её душа была охвачена тёмным хаосом.
— Ты ведь знаешь, что я всегда буду с тобой, — продолжал Залкос, и её сердце, разрываясь от противоречий, наполнялось одновременно и нежностью, и ужасом. — Ты не сможешь избавиться от меня.
В этот момент она ощутила, как рыцари снова поставили её на четвереньки и начали иметь спереди и сзади, словно пытаясь заполнить собой мучительную пустоту в её душе, но вместо счастья сейчас она чувствовала лишь одиночество и потерянность, и горькие слёзы катились по её щекам.
— Ты такая жалкая, — насмехался Залкос, — ты никогда не выберешься из своего унижения, и твоё место в грязи.
Но после всех издевательств он вдруг стал нежным, и, когда Эральдо, лежавший под ней, начал ласкать её лицо, ей казалось, что это сам бог Хаоса касается её кожи.
— Я люблю тебя, Эйрин, — шептал он голосом, полным соблазна, — вернись ко мне, и мы сможем быть вместе вечно. Признайся себе, что любишь только меня, даже когда твоим телом обладают другие. Я подарю тебе такое наслаждение, что ты забудешь обо всём, я буду защищать тебя и делать всё, чтобы ты была счастлива, моя маленькая, любимая девочка…
Её губы расплылись в мечтательной улыбке, и Эральдо припал к ним в страстном поцелуе, от которого по её телу пробежала сладостная дрожь. Стоны рыцарей ласкали её слух, а их руки ласкали её бедра и грудь, и она наконец выплыла из своего наваждения и вернулась к ним, зовущим её по имени.
— Эйрин, любимая Эйрин, — стонал Эридан, целуя её нежную кожу между лопатками, — будь с нами, только с нами.
— Мы любим тебя, родная, — шептал Эральдо, наполняя её лоно своим жарким огнём.
Очередной пик экстаза, очередная судорога удовольствия — и она сорвалась в бездну наслаждения, поглотившую все её страхи. Любовь к рыцарям осветила её разорванное между двумя мирами сердце яркой вспышкой, когда они зашептали ей на уши ласковые слова:
— Наша маленькая девочка, наша радость, мы сделаем всё, чтобы ты была счастлива, мы защитим тебя от любой тьмы.
— Наши сердца принадлежат тебе, милая.
— Мы любим тебя, красавица, как же мы любим тебя…
— Мы одержимы тобой, Эйрин.
— Ты — наше самое драгоценное сокровище, и мы будем беречь тебя. Всегда.
Глава 22. Залкос
В преддверии войны Анархос, король Миркоса, собрал лордов в зале совета с чёрными шпалерами на стенах, где он восседал в чёрной мантии на чёрном троне, украшенном черепами, а перед троном был устроен чёрный алтарь в виде плоского круглого камня, словно ожидающего жертвенной крови. Ненависть полыхала в его безумных глазах, и мрачное предвкушение триумфа наполняло его сердце сладостным трепетом. В воздухе витал запах страха, и Анархос наслаждался каждой каплей этого аромата.
— Нам нужно провести древний ритуал, — окинув всех тяжёлым взглядом, молвил он. — Ритуал призыва Хаоса.
Лорды, охваченные нарастающей тревогой, начали переглядываться и шептаться.
— Это… это же чёрная магия, — с ужасом в голосе произнёс лорд Дамарис.
— Именно, — кивнул Анархос. — Она дарует богу Хаоса силу, и он поможет нам в бою.
— Но богу Хаоса поклоняются лишь безумцы, — покачал головой лорд Лаксар, — те, кто утратил свою человечность.
— Мы чтим Спироса, как и наши враги, — продолжил лорд Дамарис, его голос теперь звучал с большей решимостью, — он — справедливый и грозный бог Порядка, который мы установим в мире, в то время как в Милосе его считают мягкотелым покровителем слабости.
Спирос! Анархос заскрежетал зубами: даже здесь его заклятый враг его обошёл! Его
