Суженая для генерала - Хэйли Джейкобс
- Мэй… - Колданн смог почувствовать в голосе Мэй отчуждение. Казалось, что та женщина была права. Слова, которые она передала ему были истинными.
Мэй действительно имела это в виду. Она ненавидит его. Она не простила его. Так что, даже если они и нашли друг друга, прошлое никуда не делось. Почему? Почему их прошлое имеет такое уж значение?
- Мэй...ты все еще не желаешь меня простить? – Колданну не терпелось услышать из уст Мэй слово «прощаю». Но следующая ее фраза отправила его на новый уровень самобичеваний.
- Я никогда не прошу предателя, который ради спасения собственной шкуры убил женщину и нерожденного ребенка.
Никогда не прощу. Эти слова были очень жестокими. Как долго это «никогда»? Может ли оно длиться вечно? Колданн думал, что Мэй обижена на него за то, что он убил ее, но кажется она была зла именно из-за того, что он сделал неправильный выбор? Если бы он знал, что после того, как он избавиться от нее, его самого не оставят в живых, он бы, конечно, принял иное решение.
И ребенок…
Он ведь даже не появился на свет.
Это даже не был ребенок, всего лишь группа клеток в процессе деления. Колданн был уверен, что срок Мэй был настолько ранним, что даже эмбрион еще не успел сформироваться, он не мог почувствовать боли. Так зачем продолжать вспоминать об этом, не понимал мужчина.
Однако она, должно быть, сильно его ненавидит за это. Колданн знал, что все матери привязаны к детям и что беременность и гормоны имеют на женщин особое влияние. Было понятно, что она привязалась к той «идее» о ребенке.
Но у него тоже были сложности!
- Мэй, послушай меня. Я был вынужден так поступить! Я не нарочно. Но у меня в тот момент не было иного выхода. Ты должна мне поверить, должна понять меня! К тому же, я уже заплатил за это решение своей жизнью. Я поплатился жизнью за жизнь, что отнял у тебя! Я уже получил свое наказание. Мэй, прости меня, хорошо? Мы можем вернуться к тому, что было, между нами, там…Можем стать такими же счастливыми!
Такими же счастливыми?
Колданн увидел в глазах Мэйрилин жгучую ненависть. Было такое чувство, что она хотела убить его и выпотрошить его тело голыми руками. Он почувствовал смущение.
- Мэй, я не прошу твоей любви. Мы можем вернуться к тем отношениям, что были, между нами, когда мы были в одной команде. Даже если ты меня сейчас не любишь, прошу, останься со мной и дай мне позаботиться о тебе, дай мне шанс искупить мои прошлые грехи…
До сих пор у Колданна были эти нелепые идеи, это его мужское «позаботиться».
- Даже смерть тебя не изменила. Каким был шовинистом, таким и остался. Что, женщина не может сражаться лучше мужчины, не может быть сильнее мужчины? Я никогда не просила твоей «заботы». И все равно ты всегда принимал решения за меня. Какой же дурой я была тогда, что позволяла тебе это, - Мэй говорила так, словно это было не про нее, словно это прошлое ее не касалось.
Да, это был другой мир и другая жизнь.
- Жизнь за жизнь, так ты сказал. Неужели смерть сделала тебя идиотом, и ты разучился считать? Ты задолжал мне еще одну.
Немой вопрос был написан на лице жреца.
Рука Мэйрилин опустилась на живот.
Боль от утраты все еще колола ее сердце. Эта боль навсегда останется там. Навсегда.
-Мы можем попробовать еще раз. Если ты хочешь ребенка, я…
Его перебил смех девушки, похожий на трель колокольчиков. Только этот хохот не вызывал желания присоединиться к нему. Он звучал как издевка. Насмешка.
- Куда только смотрят боги этого мира, что в их владениях завелся такой паразит, - резко прекратила смеяться девушка и сказала жестко. В ее глазах не было и следа радости.
Ее слова его явно задели, но не настолько, чтобы отказаться от своих убеждений.
- Мэй, поверь мне, не будь такой упрямой, это ведь для твоего же блага…Все потому, что я забочусь о тебе, ты ведь мне не безразлична…
Колданн продолжал мечтать о несбыточном, из-за этого Мэй чувствовала к нему еще большее отвращение. Он просто не принимал иную точку зрения, и это она здесь упрямая? Да, горбатого могила исправит…
- Колданн, прекрати эти нелепые мечты…сегодня день твоей смерти, так прими ее с честью, хоть на это ты должен быть способен!
Мэйрилин махнула рукой и отряд воинов из десяти человек обнажил мечи и пошел на жреца.
Он все еще не хотел в это верить. Его Мэй…она предпочла убить его, чем быть рядом… Колданн нахмурился, в его глазах заблестела сталь и решимость. «Хочешь избавиться от меня, стереть из своей памяти, освободиться…как ты смеешь?!»
Мужчина поднял свой хлыст. Но против десяти бойцов даже у него не было шансов. Он отступал к воде. Доски причала тихо скрипели под его весом.
Солдаты атаковали одновременно, не соблюдая никаких манер по ведению боя, присущих аристократам. Они просто выполняли приказ.
Колданну становилось все труднее отражать удары их мечей, пару раз острое лезвие задело его, оставляя на теле глубокие царапины.
Бран пришел в себя и разлепил глаза. Первое, что он увидел, было то, как солдаты теснили его господина, истекающего кровью, к воде. Он выглядел как загнанный в ловушку зверь, отчаянно сражающийся и пытающийся сохранить свою свободу.
Хлыст становился слабее, пока наконец рука, держащая его, не повисла безвольно. Колданн смотрел туда, где стояла Мэй.
Ее лицо не выражало ни сочувствия, ни жалости. Но не было и торжества или радости. Абсолютное безразличие. И это все, чего он был достоин?
Мэй…ты хочешь жить, и хочешь, чтобы рядом был тот мужчина? Хотите быть счастливы вместе до конца своих дней? Но этого не будет, решил Колданн. Ни за что он не допустит этого!
«В прошлой жизни ты принадлежала мне, и в этой жизни будет также…»
Колданн потянулся за пояс и достал какой-то предмет, Мэй не могла разобрать что это было. Затем он бросил его прямо на солдат.
Он разорвался в воздухе и причал погрузился в черный туман, за пределами которого невозможно было понять, что
