Сумеречный приют - Алесто Нойманн
— А мне вот очень хочется, чтобы он пришел и оторвал тебе голову! Она тебе все равно не нужна, мозг твое тело отторгает!
Харпер присел напротив Джессики, но та резко отпрянула от его протянутой руки.
— Слушай, мне жаль, ясно? — прошептал он.
Она отрицательно замотала головой, словно не желая слушать. Переведя взгляд в противоположный угол комнаты, она еще несколько раз чертыхнулась себе под нос.
— У выживших после этого яда будут какие-нибудь побочные эффекты? — мрачно спросила она.
Харпер поджал губы и молча возвел глаза к потолку. Джессика ощутила, как внутри начинает разгораться очередной огненный шар гнева.
— Харпер, я задала тебе вопрос!
— Может, открыться рвота. — Парень старался не встречаться взглядом с девушкой. — Сильная головная боль. Подавленное состояние.
— И, зная все это… — Джессика раздраженно зарычала. — Господи, если бы я сейчас не придерживала ее за плечи, то снесла бы тебе коленом лицо!
— Хватит, прошу. Я себе противен. Я ужасно поступил. Я обманул свою подругу, которая верила, что я хочу помочь. — Он с надеждой взглянул на девушку, которая еще вчера поцеловала его первой. — Но мы делаем это, чтобы Ник не погиб.
— Клянусь, если она выживет, я…
Раздался стук в дверь, и сердце Джессики упало.
— Ребята, у вас все хорошо? — Встревоженный голос Ника с порога.
— Черт, черт, черт… — Харпер резко выдохнул, вскочил с пола и бросился к входной двери. Джессика опустилась ниже, крепче прижимая к себе Хаббл и зажмуриваясь, словно сейчас должен произойти взрыв. Если они будут неподвижны, то из-за софы их будет не видно.
Скрип открывшейся двери.
— Привет, дружище! — Бодрый голос Харпера, от которого сейчас ужасно тошнило. Как же двулично… С каким трудом верилось, что все это делалось во благо.
— Я слышал крики Джессики.
— Порядок, она спустилась на пару минут, и мы немного поспорили. — Он нервно усмехнулся. — Уже все хорошо, не волнуйся.
На мгновение они замолчали, Джессике даже показалось, что Ник увидел, как она держит его самое драгоценное отравленное сокровище. От оглушающего чувства вины в ушах зазвенело. Что бы он сделал с ними, узнай, как они обошлись с девушкой, которую он оберегает ценой своей жизни? Никто и никогда не должен так поступать. Что бы ни стояло на кону.
— Ты не видел Хаббл? — В голосе Ника звучало беспокойство.
Джессика еще крепче зажмурилась, по щекам заструились слезы. Ей было мерзко, стыдно, отвратительно. Если они делают это во благо их обоих, то пускай все закончится хорошо, боже, пожалуйста.
— Хаббл? — с притворным непониманием переспросил Харпер. — Нет, не видел. Может, она у себя?
— В мастерской никого нет, — упавшим голосом сказал Ник. — Вчера она очень быстро уснула, я посидел с ней до рассвета, отправился проверить границы и набрать прохладной воды из бочки. Ты точно ее не видел?
— Возможно, они с Джессикой наверху, — предположил Харпер. — Я слышал, что там кто-то разговаривает. Не может же наша провидица беседовать сама с собой.
— Хаббл никогда не уходит из своей мастерской так рано. — Ник вздохнул. — Ладно, возможно, сегодня ей не хочется моего общества.
— Возможно. — Судя по голосу, парень попытался выдавить улыбку. — Может, она обиделась на что-то.
— Да. — В тоне Ника словно что-то оборвалось. — Возможно, я себя неправильно повел. Ладно, займусь заготовкой дров. На улице холодает, не хочу, чтобы вы мерзли.
Ник
Остановившись напротив срубленного дерева, Ник задумчиво посмотрел куда-то вдаль. Ветер, становившийся все холоднее, перешептывался с листвой. Заповедный дуб огромным молчаливым хранителем возвышался над лесным многообразием, словно постоянно наблюдая и осуждая. Обычно Ник любил проводить здесь время, вслушиваясь в гармоничный покой леса. Но сегодня он казался Дровосеку безжизненным и серым.
Замахнувшись топором, он яростно врубился в ствол, сопротивлявшийся лезвию. Еще один замах.
В голове всплыло воспоминание об их первом поцелуе, но сердце почему-то болезненно защемило. Что, если признания было бы достаточно? Что, если он обязан был остановить Хаббл, чтобы та не совершала ошибку, связывая свою жизнь с железным мутантом, который даже дышать не умеет? Она ведь поэтому покинула мастерскую, как только проснулась — не хотела сталкиваться с тем, кто нарушил неприкосновенные границы ее безопасности.
Кроме того, Ник очень беспокоился — Хаббл вчера сильно перебрала с алкоголем, и ему хотелось просто принести ей воды, положить прохладную руку на лоб, выслушать ее размышления по поводу стабилизатора или поиграть в бессмысленную игру в вопрос-ответ. Сделать все, что угодно, чтобы ей стало лучше.
А сейчас он понятия не имел, каково ей.
— Да чтоб тебя!
Он снова размахнулся топором, и лезвие окончательно разрушило целостность непокорной рябины. Теперь нужно распилить ее возле хижины и просушить. Обычно даривший спокойствие процесс заготовки дров казался сегодня на редкость изматывающим и удручающим.
Он понятия не имел, как вернуть доверие самого любимого человека на земле. Как извиниться так, чтобы окончательно не разрушить их крепкую связь.
Небо на горизонте окрасилось ярко-багряными красками, день медленно сменялся вечером, как это бывает в позднем августе и начале сентября. Пока он остервенело разделывался со срубленной осиной, небо затянуло темным полотном, усыпанным яркими звездами. Они шагали по куполу все тем же уверенным маршем, что и тысячелетия назад. Неприятно щемило сердце, была мысль даже завыть на луну, как это делают брошенные хозяевами псы, за которыми больше никто никогда не вернется.
Что, если все кончилось, не успев начаться?
Ник остановился, стиснув топор в металлических ладонях. Как бы ни было отчаянно и тоскливо, он должен найти Хаббл и убедиться, что она в порядке. Извиниться. И, если она отвергнет его попытки снова стать друзьями, то молча смириться и продолжить хранить покой Сумеречного приюта. Он не сомневался, что будет уважать ее решение, каким бы оно ни было. И будет ценить каждый день, проведенный в окружении тех, кому он мог доверить собственную жизнь.
Прикрыв дверь в хижину, Ник тяжелыми шагами двинулся в сторону Сумеречного приюта. В каменном доме на первом этаже горел свет — его тонкие лучики просачивались через заколоченные досками оконные проемы. Квадрат оранжевого света, в котором он различил фигуру Харпера. Это окно он так и не успел заколотить, но сейчас, кажется, займется этим с таким рвением, что нашпигует гвоздями весь дом. Лишь бы больше ни о чем не думать.
Подвал оказался распахнут настежь, внутри было холодно. Ник взглянул на лампочку и грустно улыбнулся — после их поцелуя Хаббл настояла на том, чтобы он ее подсадил, и она вкрутила новую. А потом девушка довольно быстро заснула.
Однако в мастерской все еще
