Мой сводный зверь - Анна Григорьевна Владимирова

Карина замерла в руках и вздохнула:

— А мне всегда казалось, что ты на него похож.

— Он забрал меня из приюта. Помнишь Руса?

— Конечно. Твой лучший друг.

Я тихо усмехнулся — неприязнь у них с Русланом была обоюдной.

— Нам это с детства вбивали. Приютским мальчишкам проще всего найти себя в чем-то таком. — Я помолчал, прежде чем признаться: — Тахир предлагал учебу. Но я не смог изменить вектор. Казалось, что мне даже нравится.

— Планируешь продолжать? — вдруг тихо поинтересовалась она.

— Пока не знаю. Рус предложил перейти к нему на работу.

— А он чем занимается?

— У него большая компания, специализируется на охране и всем, что с ней связано.

— А тебе что предлагает?

— Хочет, чтобы я тренировал персонал.

— Может, пришло время сменить вектор?

— Может, — и я коснулся губами ее шеи. — Даже наверняка.

Говорить, что у меня с ней все серьёзно, было рано. Люди так не делают. Люди боятся, когда мы ставим их в безвыходную ситуацию. И тут начинается самое интересное — царапины на заднице любимой, рычание и сверкающие в полуобороте глаза, чтобы напугать и заставить себя слушаться. Я был определенно в зоне риска — мой зверь слишком долго ждал Карину, чтобы теперь считаться с ее потребностями.

— А ты?

— Что? — переспросила она.

— Ты как жила?

— Со мной уже все ясно, наверное, — невесело усмехнулась она и вздохнула. — Я не понимаю, как любимый человек становится чудовищем.

А я как раз мог это не только понять, но и продемонстрировать. Конечно, она не это имела в виду. Но мы могли становиться зверьми не только буквально.

— Расскажи, — глухо потребовал я.

— Ты же не хочешь про моего бывшего говорить.

— В постели не хочу. А сейчас мне важно понять, что он такого сделал с тобой и как до этого дошел.

— Любовь слепа, — пожала она плечами, а мой взгляд прикипел к следам от моих зубов на чувствительной коже. — Я не видела то чудовище, каким Олег всё это время был. У меня, видимо, не было правильного примера перед глазами. А Тахира было слишком мало в моей жизни…

Она сжалась сильнее. Едва заметно свела плечи и округлила спину, но для меня это было так ярко… что захотелось её утащить к себе на колени и закрыть от всего мира. Но я её бросил.

— …Я была не уверена в себе, и Олег этим пользовался, — тише продолжала она. — Он взял мою жизнь под контроль во всем, и мне это казалось таким правильным… тогда. А потом я поняла, что у меня не осталось никого — ни друзей, ни мужчины. Олег был поглощен своим бизнесом. Мы с Ксеней ему были не нужны. Бессонные ночи, болезни ребёнка и её первые шаги — все это ему не было нужно, и я это воспринимала как должное. — Она горько усмехнулась. — Самое ужасное: я поняла, что преуспела в собственном деле и вообще чего-то стою, когда его не стало. До этого так умело обесценивал любую мою заслугу, что я просто перестала видеть собственную ценность. Это меня тогда сильно испугало и помогло не сломаться. Ты прав, я… будто снова впала в ступор от его давления, поддалась и потеряла голову от страха. С ним нельзя разговаривать.

Я уже не думал, можно ли. Я просто обнял ее крепче и вжал в себя:

— Все правильно.

Да, всё это было странно. Я для неё ещё ничего не значу, чтобы говорить такое и вообще лезть. Пока что все это — не мое дело. Но это только пока. Людям всегда нужно больше времени, чтобы оценить ситуацию и выбрать направление, в котором предстоит двигаться. На этом я и опережал всегда врагов. Но Карину так просто не приручить, просто поставив перед фактом. Я знал это всегда.

— Жарко… — прошептала она, и я выпустил.

— Тахир уложил твоего… ребёнка.

Я помог выйти Карине из воды и подал полотенце, засмотревшись на ее наготу. Красивая. Худая, но не тощая… Зверюге понравилось.

— Пялишься? — оглянулась она.

— Само собой. Я тебя голой ещё не видел.

Она только закуталась в полотенце и направилась из ванной.

— Еда на подносе, — повысил я голос и, схватив полотенце, вышел следом.

Карина уселась на кровати и встретила меня взглядом.

— Пялишься? — усмехнулся, обматывая бедра полотенцем.

— Есть на что, — улыбнулась она смущенно.

Но она не пялилась на самом деле, а жаль. Карина вся была поглощена своей проблемой, и я сейчас воспринимался ею только фоном. Она не видела во мне больше угрозы, и, казалось, вообще перестала думать обо мне. Но я только напомнил себе, что не все сразу. Мне нужно быть для нее поддержкой, а не очередной бедой. Она вымотана, издергана ожиданием проблем и новой дурости от бывшего мужа. Неудивительно, что взгляд ее потух.

— Если устала — ложись спать.

— Не хочу, — мотнула она головой. — Ты отпустишь в свою комнату?

— Нет.

— Почему?

— Хочу с тобой спать. Можно?

— Так ты спрашиваешь?

— Нет.

Она вдруг рассмеялась:

— Невыносимый. У тебя ужасный характер, — беззлобно заключила она.

— Я хочу тебя, — опустился на колени перед кроватью. — Накормить. Трахнуть. Уложить спать. И уснуть с тобой. Ужасный характер — согласен.

Она тяжело сглотнула, заворожено глядя, как я взялся накладывать ей в тарелку мяса.

— А вина можно? — спросила хрипло.

— Можно.

Карина, наконец, смирилась и расслабилась. Взяла бокал из моих рук:

— За тебя… Я рада, что ты здесь. И что… всё это происходит.

— Правда? — усмехнулся я немного шире, чем требовалось. — Пей и давай мне свою пострадавшую задницу…

Карина соблазнительно облизала губы, спеша проглотить первый глоток.

— Она не болит уже…

— Не заставляй меня искать повод, — оскалился я.

— Ладно. — Зайчик решил поиграть в смелую волчицу. Отставила бокал и улеглась на живот, поднимая полотенце чуть выше бедер. Выглядело угрожающе. Для моих планов поужинать и дать ей перерыв. — А все же, у тебя было много девушек?

— Я не считал. — Голос охрип.

— Ты не хочешь семью, да?

В данный момент я вообще ничего не хотел, кроме как вздернуть ее на