Ночные птицы - Елена Коломеец
— Я настоятельница этого храма, матушка Атинна. И мне хотелось бы знать, что привело сюда путников, отмеченных печатью тьмы? Ты, дитя, — обратилась она к Лане, — пока зерно. Семя, в которое вдохнула жизнь Первоматерь, но пока неизвестно, вырастет из тебя добрый злак или сорная трава. Ты пока не познала своей силы. А ты, — она пристально посмотрела на Ардена, — ты не так прост. Тьма укутала тебя, заморозила мысли и чувства, заставила забыть о том, кто ты и чего хотел. Я не знаю, есть ли для тебя еще иной путь, кроме пути во тьму. И вы оба пришли сюда с какой-то просьбой?
Арден старался не показать, что его задели слова настоятельницы. Лишь крепче сжал пальцами резной деревянный край стула. Ему и самому уже давно казалось, будто он живет за каким-то толстым стеклом, отделившим его от мира. Слишком многое пришлось ему пережить с того момента, как он покинул родной Сидарк. Да и там нельзя было назвать его жизнь простой. Полукровка, сын захватчика и пленницы, он везде был чужим. Когда с детства привыкаешь по капле пить горечь обид, очень скоро перестаешь чувствовать хоть какой-то вкус. Он привык быть со всеми любезным, но отстраненным. Разве что Лана… Арден почувствовал, как на душе становится чуть теплее, но тут же холодными острыми льдинками ударили воспоминания о том, что и ей он не нужен. И бережно укрывающая его от мира тьма стала еще плотнее.
— Мы получили задание от Наиты, — ответил Страуд, понимая, что стоит говорить начистоту, — Бестард похитил ее птиц, а мы должны их вернуть. Единственная ниточка ведет в ваш храм. Мы пришли просить помочь нам попасть в Истинный свет, где мы попытаемся выполнить поручение.
— Вы? Женщина не сможет попасть туда, где властвует свет Бестарда. Она сгорит, не успев сделать и вдоха. Да и тебе, сын Наиты, придется там несладко. Но с чего вы взяли, что сможете вернуть птиц, даже если они там? Или ты планируешь погрозить великому стражу пальчиком и сказать: «ай-ай-ай»? — настоятельница смотрела на Ардена спокойным, усталым взглядом, в котором не было ни враждебности, ни удивления, только усталость.
— Я не знаю, — признался Арден, — не знаю. Но мне кажется, когда я буду там, я пойму. Даже если не смогу вернуть их, но хотя бы разберусь, что делать дальше. Только помогите попасть в Истинный свет.
— Я не спрашиваю, почему вы не пошли в храм Бестарда, и так понятно, вас бы там и слушать никто не стал. Но, боюсь, я тоже не смогу вам ничем помочь. Этот ритуал требует большой силы, которая нужна нам для других, более важных дел. Вы можете остаться тут на ночь, отдохнуть, набраться сил, поесть, но на этом все.
Давая понять, что разговор окончен, настоятельница открыла большую тетрадь и принялась что-то писать, изредка сверяясь с лежавшими на столе книгами. В тишине поскрипывало перо, да за окном ветер шелестел ветвями яблонь. Арден и Лана молча смотрели друг на друга, не находя не только слов, но даже сил, чтобы опять что-то придумывать. Их единственный план рухнул, что делать дальше, они не знали.
От порыва ветра стукнула оконная рама, и все повернулись к открывшейся двери.
— Матушка, вы должны им помочь! — воскликнула Самия, входя в комнату. — Это по моей вине они оказались тут. Это моими руками были похищены птицы Наиты, — жрица упала перед настоятельницей на колени. — Знаю, что прошу о многом, но не случайно пришли они к нашим дверям.
И Самия рассказала все, что произошло с ней за последние дни. Как пришел к храму незнакомец, как вынесла она из Небесной тьмы птиц, как пыталась убить Ардена и Лану, но была ими же и спасена.
Настоятельница молча выслушала рассказ. Взгляд ее выхватывал то встревоженное лицо Ланы, то застывший профиль Ардена, то разгоряченные глаза Самии. Во всей этой истории было что-то неправильное. Что-то, заставлявшее ее снова и снова возвращаться мыслями к словам жрицы. Но не оставалось никаких сомнений в том, что им придется помочь. Что бы ни скрывалось за этими событиями, но ей придется вить эту нить дальше, пока судьбе не будет угодно самой ее оборвать.
— Но ты хоть понимаешь, как высок для тебя риск умереть? — наконец, приняв решение, спросила она у Ардена. — Бестард не склонен к милости, сочувствию или сожалению. Если он действительно забрал этих птиц, то с какой стати он вернет их? Ах да, ты же сын ночи, так? Думаешь, тебе удастся украсть что-то у бога, находясь в его собственном мире, где все — он? Ты выглядишь не настолько глупым.
Арден вздохнул, потерев горячими ладонями лицо. Конечно, он все понимал. Но сейчас у него было чувство, будто колесо судьбы намотало его жизнь на свою ось и тянет куда-то. И у него нет желания сопротивляться. Многие годы он отвечал и за себя, и за других, может, пришла пора довериться судьбе. Жизни. Ему казалось, что он все делает верно. Хороший пост, карьера в гильдии, влияние, деньги, любые капризы, которые только взбредут в голову. Но все это приелось уже давно. Он чувствовал, что в жизни чего-то не хватает, и последние дни сделали это ощущение острым до болезненности.
— Я знаю, матушка настоятельница, — кивнул Страуд, — знаю. Но видимо, таков мой путь. Я готов начать, как только это будет возможно, а пока, с вашего позволения, отдохну.
Выходя, Арден вежливо кивнул присутствующим и покинул комнату, так и не заметив, как изменилось лицо Ланы, став пустым и мертвым, как дом, в котором выключили свет.
13. Истинный свет и обретение равновесия
Ритуал предстоял сложный. Войти в мир бога само по себе непросто, но находясь при этом в другом храме и силами других жриц — почти невозможно. Но разве не о том все истории мира, как о превращении невозможного в возможное?
Арден лежал на ритуальном столе, завернутый в саван. Умирая, душа отправляется в обитель того бога, которому служила при жизни, тому, кто оказывался ей ближе и понятнее, чтобы стать частью его мира. Каждый бог живет в своей вселенной, собственном мире, в котором все — он, и он — все. Обителью Бестарда был Истинный
