Опаленное сердце (ЛП) - Харпер Хелен

— Что такое? — спросил Боатенг.

— Я её знаю, — прошептала я. Вроде как. Желчь подступила к горлу, и я внезапно испытала головокружение. — Прошлым вечером я говорила с ней у бара в «Птичке и Кустике». Её зовут Джули.

Глава 14

Я некоторое время оставалась в Розлендсе, наблюдая, как Боатенг и его команда проделывают тщательную работу по поиску улик, а также помогая им опросить всех, кто жил неподалёку или пришёл поглазеть.

Может, после смерти Патрика Лейси атмосфера в Барчепеле не изменилась, но теперь она сделалась иной. К одной жертве не должны относиться иначе, чем к другой, но если после убийства Лейси жители Барчепела и бровью не повели, то убийство Джули их сокрушило. Я гадала, разрешат ли детям когда-то вновь играть в том парке.

— Это неправильно, — сказал пожилой мужчина, проживавший поблизости и сейчас качавший головой. — Она была хорошим человеком. Она никому не вредила и всегда заботилась о людях. Она в выходные работала волонтёром в приюте для бездомных в Аплдоре, знаете ли, — он поцокал языком. — Это похоже на случившееся с четой Беллами. Можно подумать, что молния не ударяет дважды в одно место, но вот же.

Женщина примерно того же возраста (видимо, его жена, судя по тому, как она на него смотрела) резко пихнула его локтем под рёбра.

— Это-то за что? — пробормотал он.

Она скользнула взглядом ко мне, затем обратно.

— Я просто говорил… — он взглянул на меня. — О, — выражение его лица сделалось напряжённым. — Ты она. Ты Малышка Эм, — он сделал шаг назад.

Я начинала думать, что моя личность скорее мешает, нежели помогает. Я сохраняла бесстрастное и профессиональное лицо.

— Когда вы в последний раз видели Джули? — спросила я, стараясь удерживать их внимание сосредоточенным на деле.

— Буквально сегодня утром, — сказал он мне. — Она шла на работу в дом престарелых в той стороне. Она улыбнулась мне, помахала, поздоровалась. Готов поспорить, она не думала, что закончит вот так, — он подавил рыдание.

Его жена потрясённо пробормотала что-то в знак согласия и потянулась к моим рукам.

— Ты так похожа на свою мать, — сказала она. — Едва ли удивительно, что ты пошла работать в полицию, учитывая случившееся. Как ты? Мы часто вспоминали тебя в наших мыслях и молитвах.

— Я в порядке, — я выдавила улыбку. — Вы можете рассказать мне, не замечали ли вы в деревне кого-нибудь странного или подозрительного в последнее время?

Её ладони заметались.

— В это время года приезжает и уезжает много людей. У нас много туристов, видишь ли. Некоторые проездом на час или два, некоторые задерживаются подольше. Когда ты жила здесь, всё было так же. Я никогда не любила болтать с туристами, но твоя папа с ними разговаривал. Он был любопытствующим товарищем, вечно о чём-то трещал! Он умер таким молодым. Очень трагично, — она тяжело вздохнула. — Ох, Эмма. Мне так жаль. То, что Сэмюэл Бесвик сделал с твоей семьёй…

Сбоку от нас раздалось выразительное покашливание. Я повернулась и увидела Боатенга. Извинившись перед парой, я подошла к нему.

— Они сообщили что-то полезное? — спросил он.

— Не особенно, сэр. Несколько слов про количество проезжающих туристов. Думаете, это мог совершить турист?

— Мы отследили как можно больше отдыхающих, и через СМИ разместили просьбы сообщить информацию, но ничего полезного не поступило, — губы Боатенга поджались. — Учитывая эту вторую смерть, у меня уже закончились теории. Судя по тому, что мы знаем о времени и месте обеих смертей, подозреваю, мы ищем местного.

Я понизила голос.

— Здесь есть местные жители, которые могут оказаться скрывающимся сверхом?

Боатенгу, похоже, было некомфортно.

— Единственная, чье имя всплыло — это женщина по имени Миранда Джеймс, но маловероятно, что она наша виновница. У неё нет алиби на время убийства Лейси, помимо того, что она спала с сыном в доме, но нет мотива, и ничего не связывает её со сверхъестественным, не считая местных сплетен. И она определённо не является крепко сложенным мужчиной.

— Действительно… И пусть у неё нет надёжного алиби на убийство Лейси, у неё есть алиби на Джули Макинтош, — я показала на себя. — Я. Я была с ней.

— Аа, — он почесал подбородок. — Ну, она не казалась вероятным подозреваемым, — он вздохнул. — Должен сказать, мне это не нравится. Вовсе не нравится. Я не могу отделаться от ощущения, что тут происходит нечто большее. Полагаю, вы не выяснили ничего полезного? — похоже, он не особо надеялся, и вполне логично.

— К сожалению, большинство людей скорее рвутся поговорить со мной о моих родителях и случившемся с ними, нежели о чём-то ещё.

Боатенг не выглядел удивленным.

— Если большая часть деревни знает, кто вы, это естественно. Однако я не думаю, что вам, Эмма, стоит продолжать собирать показания. И без того хватает путаницы, не нужно, чтобы потенциальные свидетели сосредотачивались на уже раскрытом убийстве многолетней давности.

Я хотела возразить, сказать, что убийство моих родителей, возможно, не раскрыто. Но пока я не узнаю больше от Миранды, я не могла предоставить внятных сведений и понимала, что Боатенг прав. Если все, кого я допрашивала, скатывались в тему моих родителей, а не жертв двух текущих убийств, то мои навыки ведения допроса не принесут пользу.

— Хорошо, — уступила я. — Я понимаю… но надеюсь, вы не будете возражать, если я продолжу по возможности помогать вашему расследованию.

— Что ж, к слову об этом, — Боатенг наградил меня долгим взглядом. — Я не уверен, что мы ещё долго будем нуждаться в вашей помощи. Барри и Ларри нашли кое-что, на что вам стоит взглянуть.

Я вскинула бровь и осмотрелась по сторонам. Пара усачей находилась в той же секции парка, где они были в момент моего прибытия — всё так же присели и аккуратно изучали землю. Я кивнула Боатенгу и присоединилась к ним.

— Я слышала, у вас что-то для меня есть.

Барри перевёл взгляд и одарил меня беглой улыбкой.

— Действительно. Посмотрите на это, детектив.

Он показал на участок земли перед собой. Ларри отодвинулся в сторону, чтобы я могла посмотреть получше. Увидев, на чем они сосредоточились, я резко втянула вдох.

На мягкой земле возле куста роз виднелись два вида отпечатков. Первый был зловеще знакомым: два чётких тяжёлых следа ботинок. Второй, расположенный примерно в 30 сантиметрах от них, был гигантским следом лапы. Выглядело это точно так же, как след, найденный на месте смерти Лейси.

И снова всё выглядело так, будто тот, кто носил ботинки, превратился в воздухе, а потом приземлился на одну лапу. Я уставилась на следы. Затем отстранилась.

— Нет.

Барри и Ларри переглянулись. Мне показалось, что я заметила проблеск улыбки в уголках рта Ларри.

— Продолжайте.

— В этом нет никакого смысла, — сказала я. — В переулке, где нашли Лейси, всё было правдоподобно, потому что там несколько отчётливых следов, и мы знаем, что нападение произошло ночью. Не говоря уж о том, что есть пара метров, где не осталось видимых следов. Но тут другая история. Судя по этим следам, наш подозреваемый — сверхъестественное существо, которое носит большие ботинки, но всё равно может обратиться за долю секунды.

Я покачала головой.

— Я в это не верю. Я много раз видела, как оборотни превращаются из человека в волка и обратно. Это быстрый процесс, но не настолько быстрый. Здесь пробел между человеческими и животными следами составляет максимум 30 см, и почва под ногами куда мягче, чем в переулке. На земле должен царить настоящий хаос отпечатков, а не парочка идеальных следов. И что, чёрт возьми, случилось с ботинками после обращения? Одежда оборотней оказывается разорвана, если они не снимают её заранее. Вы нашли клочки материи?

— Нет, — сказал Барри.

— И ничего такого не было найдено в переулке, — добавил Ларри.

— Значит, либо убийца бродит голым, не считая ботинок, либо он спокойно снимает одежду и выпрыгивает из ботинок перед обращением. Это не кажется вероятным, — я уставилась на отпечатки. — Это могло сработать ночью в пустынном переулке, когда жертва абсолютно пьяна и не может идти по прямой, и уж тем более уделять внимание тому, что перед ним находится. Тут такое не сработает.