Мертвое сердце. Книга первая - Анна Цой
Сейчас в саду и на главной площади было безлюдно и немного сумрачно из‑за приближения ночи. От спрятавшегося за облаками солнца закат был темным и каким‑то безрадостным. Не сказала бы, что радовалась хоть чему‑нибудь последние… сколько дней? Неделю уж точно. Все как‑то заведомо наперекосяк шло. Или так было всегда? Что‑то слишком часто я начала ныть о кошмарной жизни и тяжёлой судьбе! Не пора ли взять себя в руки и направить будущее в нужное русло?
Пройдя ещё пару метров, я села на витую лавочку напротив нужной башни и вдохнула прохладный воздух.
В этой местности было намного теплее, чем там, где я жила раньше: некоторые цветы только распустили бутоны, на деревьях хоть и опала листва, но тут же зеленели новые побеги, а воздух был тёплым и свежим, как в летнее время. Даже сейчас я сидела в легкой ночной рубашке и лишь зябко растирала руки, когда будь я в Доме – пришлось бы надеть теплую куртку.
На душе было погано, так что идея посидеть и обдумать пару моментов из случившегося была самой рациональной. К тому же, свежий и прохладный воздух активировал мыслительные процессы.
Хотя и рано было делать какие‑либо выводы, но парочка сама приходила на ум.
Первое – я нахожусь в чертовски странном месте. Все здесь настолько непонятно, а иногда и невероятно, что я отказываюсь верить собственным глазам, ушам и другим частям тела.
Второе – несмотря на то, что я стараюсь рассуждать рационально, похоже начинаю верить в происходящее. Ну не будут же они разыгрывать одну единственную меня, да ещё и непонятно зачем! Пусть это будет выглядеть глупо и смешно, но объяснений логичнее у меня нет.
Главные ворота открылись двумя мощными створками, явив мне моего спасителя – высокого закутанного в темный плащ мужчину. Интересно, кто он такой? Сто процентов не учитель и не отцовский служащий, просто потому что ни один из вышеперечисленных не стал бы подвергать опасности двух учеников, одна из которых – директорская дочка. Да и по виду не сказала бы, что настолько безразличный и холодный человек смог бы преподавать.
Майкл с опущенной головой плёлся позади черноволосого незнакомца, смотря лишь себе под ноги. Даже самые "крутые" рано или поздно сдуваются словно воздушный шарик, являя истинную суть вещей.
Хотелось бы узнать почему парень боится этого мужчину. Связи между ними я не уловила – не думаю, что их соединяют семейные или, тем более, дружеские узы. Напротив, Майкл искренне опасался того, кто шел впереди, намеренно отдаляясь и шагая на расстоянии.
В конце концов Майк как можно более незаметно исчез в недрах башни мужского общежития, а темная фигура в плаще четким шагом отмерила площадь, зарулив в сад. Меня он заметил ещё при входе, в глазах его горел задорный огонёк, так что я чувствовала, что надо сматывать. Желание росло во мне с каждым шагом мужчины в сторону моей лавочки, однако неведомая сила, скорее всего совесть, мешала броситься прочь.
Плащ вместе со своим весьма высоким владельцем опустились рядом со мной. По какой‑то причине раньше я не заметила такой особенности как рост в два метра. В замке все были выше среднего, но он со всей очевидностью оказался самым высоким человеком из тех, кого я вообще когда‑либо видела.
Но это в моем понимании было скорее ощутимым достоинством, чем недостатком. И все потому, что с первой нашей встречи я его идеализировала. Точнее не я сама, а мое подсознание, что в воображении рисовало счастливую семейную жизнь и тринадцать детей в придачу. Вопрос “почему так много?” оставался без ответа даже для меня, однако я чувствовала, что это лишь очередная блажь подросткового возраста. И хотя раньше я избегала даже симпатий, не то что влюбленности, скорее всего это скоро пройдёт. Надеюсь, через пару дней.
– Не могу даже представить, что сподвигло тебя пойти с этим недоумком в лес, да ещё и в такое время, – мужчина повернул в мою сторону голову и наклонил ее вбок в ожидании скорейшего ответа.
Ну вот. Сердце скачет как ненормальное, дыхание почти незаметно участилось. До свидания, мозги!
Здравствуйте, комплексы. Резко натянула на грязные колени чертовски короткое для этой местности платье и залилась краской. Мужчина проследил за моими манипуляциями, хмыкнул, но ничего не сказал, наоборот отвернувшись и начав с "интересом" разглядывать горный хребет.
Он ещё и культурный! Ну все, я растеклась по лавочке как мороженое под солнышком. Плевать на ощутимую разницу в возрасте, завтра же замуж! Сегодня, к сожалению, не могу – у меня первый день в школе.
Шутки шутками, но нужно не показать, что я влюблённая дурочка.
– А Вам то что? Я Вас на помощь не звала! – пробурчала я, понимая, что эффект получился прямо‑противоположный.
Теперь он явно подумает, что я хамка и замуж не возьмёт! Я хохотнула, вызвав на ледяном от моего ответа лице выражение непонимания. Два варианта: или я его запутала, или он подумал, что у меня проблемы с мозгами. Первое конечно предпочтительнее, но поднятая бровь все‑же говорила о втором.
Эх! Жаль, конечно, только почувствовала возвращение своего каверзного и немного (много) сумасшедшего характера! Я была бы рада возможности восстановления эмоционального состояния, что было у меня ещё полгода назад.
– Хочешь обратно на дерево? – сказал мужчина, не сдержав победную улыбку.
Это не было ухмылкой вроде "Я обыграл тебя, сказав всего две фразы". Скорее уж легким щелчком по лбу, от которого в уголках его глаз собрались морщинки, а на щеках возникли ямочки.
Красивый, ничего не скажешь. Да только, если смотреть правде в глаза, то слишком старый для меня. Сколько у нас разница в возрасте? Десять лет? Пятнадцать? Если посмотреть со стороны логики, то он мог бы быть моим отцом, если бы я "случилась" когда ему было шестнадцать или чуть больше.
– Спасибо… – прозвучало тихо, однако меня услышали, подтвердив это дрогнувшими уголками губ.
Глупо было бы отрицать то, что он помог нам с Майклом. Хоть и не самым приятным способом, но спас жизнь. А это стоило как минимум благодарности.
– Что вы там делали? – спросил мужчина, поглядывая на меня будто мы на допросе, а я – главный обвиняемый.
Перемена в тоне и выражении лица мне совсем не понравилась, однако хамить как в прошлый раз я не стала.
– А Вы?
По какой‑то малообъяснимой причине мне было комфортно с ним молчать. Это пугало меня намного сильнее
