Эмилия и Шон (ЛП) - Миллз Моника

— Не волнуйся, я пригнусь, — успокаивает Эмилия меня, словно читая мои мысли.

Что она задумала?

Она торопливо расстегивает мои джинсы, высвобождая болезненно пульсирующий член, и склонившись к моему паху, облизывает головку.

«Ох, черт».

Энтузиазм, с которым Эмилия принимается за дело, заставляет меня беззвучно хватать ртом воздух. Я откатываюсь назад, насколько это возможно, чтобы у нее было больше места. Ее груди трутся о мои бедра, и меня неимоверно раздражает, что я не могу снять эти чертовы брюки, чтобы ощутить эту ласку своей кожей. Однако это так меня возбуждает, что я начинаю тяжело и хрипло дышать.

Чтобы лучше видеть лицо Эмилии, я откидываю ее волосы назад и, прижав их пальцами к ее шее, продолжаю рулить другой рукой. Убрав ногу с педали газа, я сбрасываю скорость и вклиниваюсь между двумя ползущими в правом ряду грузовиками. Чтобы не уделять слишком много внимания вождению.

Тщательно облизав мой член, Эмилия обхватывает его губами и берет в рот так глубоко, как только может. О, да! Она знает, чем мне угодить. Сейчас я хочу заполнить сладкий ротик — как делаю это с ее киской — до предела, пока не почувствую сокращение ее мышц вокруг своего стояка.

Ее юркий язычок скользит по моему стволу, а губы образуют плотное кольцо, которое приходится преодолевать моему члену, чтобы проникнуть в этот поистине волшебный грот. Может, все-таки стоит съехать на обочину, потому что я уже не в состоянии фокусировать свой взгляд на дороге?

Отпустив волосы Эмилии, я обхватываю ее упругий холмик. Как же хорошо он ощущается в моей ладони. Соски Эмилии напряжены, и я уверен, что она уже течет для меня.

— Черт, Эмилия, я сейчас кончу, — рычу я.

Как же мне хочется излиться в ее рот. Надеюсь, она не станет противиться.

Она еще какое-то время вылизывает мой член, а затем заглатывает его так глубоко, что он упирается в заднюю стенку ее горла.

«Да, детка. Вот так!»

Я издаю какие-то непонятные — то ли рокот, то ли хрип — звуки, и когда мышцы на моих ягодицах судорожно сжимаются, выплескиваю свое семя прямо в горло Эмилии.

Она сглатывает, вытирает рот тыльной стороной ладони и выпрямляется.

— У нас есть влажные салфетки?

Кивком указываю на бардачок. Я совсем не чувствую ног, словно они резиновые.

А Эмилия — как ни в чем не бывало — быстренько застегивает лифчик, натягивает майку и многозначительно подмигивает мне.

— Ну что, тебе уже лучше?

Я чувствую себя слегка виноватым, ведь только мне одному посчастливилось получить разрядку. Но это было так круто, что я готов повторять это снова и снова. Причем в любое время.

Я смотрю на свою девочку и хищно ухмыляюсь.

— Ага. За мной должок.

Глава10

ЭМИЛИЯ

В десять часов утра мы сидим в интернет-кафе, в самом углу. Отсюда прекрасно виден вход, зато нас не сразу заметят. Я нервничаю, вставляя в компьютер флэшку, и спешу открыть находящуюся там папку. В ней хранятся два видео.

— Готов? — спрашиваю я.

Шон утвердительно кивает.

Я вижу, как он напряжен. Я тоже. Но в отличие от него я не утратила своих воспоминаний, поэтому боюсь содержимого этих видео намного меньше, чем он. Что такого особенного я могу там увидеть, чего еще не знаю?

Решительно навожу мышку на первое видео и нажимаю «воспроизвести».

За белым столом в одной из стеклянных боксов института сидит Шон. У него короткие волосы, а руки свободно лежат на столе. На его висках и груди, под обтягивающей мощный торс футболкой, прикреплены присоски с металлическими датчиками. Рядом стоят два сотрудника с планшетами в руках.

На видео я со своим отцом вхожу в тот же бокс. Отец ведет меня под руку, будто поддерживает. У меня на лбу такие же странные присоски.

Я так потрясена увиденным, что несколько мгновений безмолвно хватаю ртом воздух.

— Я этого совсем не помню, — бурчу я, а Шон в недоумении качает головой. — Дерьмо. Что мы там делаем?

По своей прическе я понимаю, что этой записи не менее двух лет. Именно в то время я носила волосы длиной до плеч.

— Эмилия, это Шон. Вы уже знакомы, — говорит мой отец.

На видео Шон подскакивает, будто его ужалили в задницу. И буквально пожирает меня глазами.

Теперь-то мне хорошо знаком этот взгляд.

Явно нервничая, я протягиваю руку для рукопожатия.

— Привет, — говорю я дрожащим голосом. Не отрываясь, смотрим друг на друга. — Рада снова видеть тебя.

— Я тоже. — Шон указывает на стул. — Садись уже.

В вырезе моей блузки, как добавочные соски, поблескивают датчики. Они измеряют мои жизненные показатели.

Как отец смог уговорить меня на что-то подобное?

Мы с Шоном не разговариваем. Просто сидим и неотрывно следим за тем, как сотрудник раскладывает перед нами анкеты и ручки.

— Прошу, заполните это.

Мы делаем то, что он говорит. Я не выгляжу сосредоточенной на задании. То и дело украдкой поглядываю на Шона и краснею, когда наши взгляды встречаются. Оба ученых внимательно наблюдают за нами, делая пометки на своих планшетах. Мы с Шоном заканчиваем одновременно. Перевернув лист, он откладывает ручку в сторону и скрещивает на груди руки.

— Хорошо, — говорит мой отец. — А теперь обменяйтесь анкетами.

— Но… — я в шоке смотрю на него.

— Никаких «но». Делайте!

Нервно кусая нижнюю губу, я подталкиваю листок к Шону. Тот некоторое время колеблется, словно собирается возмутиться, но потом все же подчиняется.

Мой отец победно ухмыляется.

Что там, в этих анкетах? На какие интимные вопросы мы отвечали?

Картинка резко меняется.

Мой отец и оба сотрудника сидят за столом. Ни меня, ни Шона с ними нет. Блондин что-то печатает на планшете, темноволосый водит пальцем по экрану.

Фотографию этого парня я видела на форуме, когда искала информацию про GenTech.

— У нас получилось, — воодушевленно говорит темноволосый. — Здесь у меня весь спектр ее реакций. Все однозначно положительные. Покраснение щек, ускорившееся дыхание, учащенный пульс и повышение температуры тела. На записи видно, что она постоянно теребит волосы и облизывает губы. После прочтения его анкеты появляются явные признаки возбуждения. Кровяное давление и мышечный тонус увеличиваются в геометрической прогрессии.

Белобрысый утвердительно кивает головой.

— У Шона идентичные реакции. Уровень дофамина в его крови значительно повышен, активность гипоталамуса — выше среднего. На предыдущих встречах таких показателей не было. Это лучший результат из возможных.

— Выходит, свершилось, — удовлетворенно констатирует мой отец. — Исследовательская серия экспериментов успешно завершена.

Темноволосый откладывает в сторону планшет и улыбается.

— Результат даже лучше, чем мы надеялись. Как только Альфа оказался в своей камере, он тут же бросился в душевую и начал мастурбировать. Биохимическая связь, образовавшаяся между ними, нерушима.

Конец видеозаписи.

«Серия экспериментов успешно завершена». Это никак не укладывается у меня в голове. Мы с Шоном не бездушные машины, которыми можно управлять лишь одним нажатием кнопки. Как часто нас сталкивали, чтобы проверить, как мы реагируем друг на друга?

Я растерянно смотрю на Шона. То, о чем говорили на видеозаписи мужчины, не может не задеть его самолюбия, и, наверняка, как и меня, бесит. Он пялится на экран суженными от злости глазами. И так сильно сжимает зубы, что на скулах перекатываются желваки.

— Как я мог подписаться на подобное? — наконец выдавливает он. — Ни за что на свете я не согласился бы на такое добровольно.

Аналогичный вопрос будоражит и мои нервы. Больше чем уверена — мой отец воспользовался мной вслепую. Но как они смогли заманить Шона? И почему я ничего не помню?