Как приручить злодея - Диана Маш
Защищать мерзавца то еще удовольствие. Но не могу же я рассказать Аксель правду о том, что, если я только попытаюсь сбежать, он найдет способ меня приструнить? Да хотя бы причинив ей вред.
– Прости, Несса. Я не могу поддержать твой выбор и остаться здесь. Этот замок… он так давит на меня, что мне трудно дышать. Я дождусь тебя в Ирлине. Устроюсь работать в какой-нибудь приличный трактир. Буду слать тебе весточки. Только пообещай, что, если запахнет жареным – ты сбежишь? Или дашь мне знать, и я организую побег?
– Хорошо, – кивнула я и подруга, удовлетворенно вздохнув, уснула.
Несмотря на усталость, вызванную влиянием полного событиями дня, мне не спалось. Прекратив ворочаться, я взяла со стола книгу о путешествии в Карнивор, что дал мне Кайнокс. Устроилась на кровати так, чтобы на меня падал бьющий в окно яркий лунный свет. И открыла первую страницу…
… «Важно запомнить, что перевертыши, это не люди, принимающие вид зверей или рептилий, а звери и рептилии, превращающиеся в людей.
Оборачиваться они могут уже к двум-трем месяцам, но не это самое интересное. Первые два года молодняк обладает способностью корректировать свою человеческую внешность, изменяя определенные черты лица. Возможно, именно поэтому большая часть встреченных мною в Карниворе людей невероятно красивы» …
Я перечитывала эти строчки уже в пятый раз, но все не могла поверить в правдивость написанного. Получается, Нокс не врал. Кларисса никакая ему не родственница, а лишь позаимствовавший его детские черты перевертыш. Потому и сходство не абсолютное.
Выходит, они выросли вместе. Примерно одного возраста. Тогда почему эта девица называла темного – воспитанником? Как такое возможно, чтобы приближенные к самому маг-императору аристократы, которые – будь то Сокрия или Норлинг – все без исключений снобы и тех, кто хоть немного отличается от них, даже за людей не считают, вдруг доверили воспитание единственного чада… змее?
В книге так же было сказано, что продолжительность жизни перевертышей такая же, как и у людей. Но Клариссу никто не замораживал, а выглядит она моей ровесницей. Ей сейчас выходит, сколько? Чуть больше двухсот лет?
Так много вопросов, и так мало ответов…
Сама не заметив, как мысли спутались в клубок, я провалилась в сон.
Вернее, в кошмар.
Мне снилось, как я бежала по запутанному лабиринту, пытаясь укрыться от преследовавших меня монстров, а за спиной слышался заливистый женский смех. Силы покидали тело. Дыхание стало неровным. Споткнувшись о сучок, я расстелилась на холодной земле. Сверху упала мрачная тень. Я зажмурилась, готовясь к неминуемой смерти, но внезапно все исчезло.
Я резко подскочила на кровати.
Первым делом позвала Аксель, но в комнате ее не оказалось. Одеяло аккуратно свернули и положили на стол. Подушку взбили. Простынь заправили. Почему она ушла, так рано? И даже не попыталась меня разбудить?
Взгляд скользнул по маятнику на стене. Десять часов… Вот же гадство, я проспала!
Вскочив, бросилась искать свои вещи, но вместо них, на спинке стула висело новенькое зеленое платье. Ткань мягкая, дорогая. Высокая талия, длинные прямые рукава. Подол украшен мелкими изумрудными камешками. Примеряла я его с осторожностью, боясь порвать, но беспокойство было напрасным. Тот, кто его шил, словно имел на руках все мои размеры. Оно сидело как влитое.
Кто его принес и зачем забрал мою одежду? Что-то сомневаюсь, что это был Кайнокс или Боргер. В комнате, также, волшебным образом, оказался мыло, гребень и тазик с водой.
Расчесав волосы, я заплела две косы. Обулась и вышла в коридор. Плотно закрыв за собой дверь, направилась к лестнице. С первого этажа шел приятный запах свежезаваренного кофе. На него и пошла. Пока не уперлась носом в дверь, ведущую на кухню.
– Лежебока, – проворчал хмурый кобольд, оторвавшись от сервировки серебряного подноса. – Повезло тебе, что хозяин еще не встал.
– Доброе утро, – поздоровалась я и сглотнула слюну, косясь на румяную булочку – только что из печи – расточающую божественный аромат. – Вы случайно не видели Аксель, мою подругу?
– Ушла час назад.
– А куда?
Кобольд зыркнул таким недовольным взглядом, что мне стало не по себе.
– Откуда мне знать? Я не нанимался за ней следить. Стоит тут, бездельница. Бери поднос и неси хозяину.
Я перевела взгляд на расставленные тарелки со всевозможными вкусностями. Тут тебе и яичница с тонко нарезанными колбасками, и овсяная каша с ягодами, и кофе с уже упомянутыми булочками. Неужели это все приготовил Боргер? Мой желудок, не выдержав пьянящих запахов, громко заурчал.
– Только попробуй что-нибудь стянуть, – пригрозил мне пальцем мелкий пакостник. – Я на тебя всех крыс в замке натравлю.
Крыс я не то, чтобы боялась. Скорее опасалась. А потому, беря в руки поднос, отвернула от него лицо, стараясь глубоко не вдыхать.
– А что насчет моего завтрака? Где я могу поесть?
– Когда хозяин тебя отпустит, возвращайся и готовь себе сама... из тех продуктов, что я тебе оставлю.
Судя по злой ухмылке, продукты те, в лучшем случае, будут не первой свежести, а в худшем – просто будут.
Глава 17. Дитя своих родителей
Так как обе руки были заняты тяжеленным подносом, пришлось обойтись без стука. Огласив о своем прибытии громким покашливанием, я толкнула плечом дверь и, не повстречав сопротивления, вошла.
Признаться, до последнего надеялась, что Нокс еще спит, укрывшись одеялом по самую макушку. Думала, оставлю завтрак на столе и незаметно скроюсь, не попадаясь ему на глаза. Но, как это часто бывает с мечтами, где замешан темный, им не суждено было сбыться. Открывшаяся картина до того ошеломила, что я покачнулась, едва не грохнувшись со всем содержимым подноса на каменный пол.
Кайнокс не спал. Он сидел на уже заправленной постели. Упираясь спиной в изголовье, вытянул длинные ноги и так увлеченно читал книгу, что даже мое появление не заставило его оторвать от нее взгляд.
Из всей одежды на нем были лишь шелковые пижамные штаны. И пусть мне уже приходилось видеть его покрытый черными фигурами обнаженный торс, я ясно поняла – к этому зрелищу невозможно привыкнуть. Не важно покрыт он кровью, как вчера, или
