Судья королевского отбора - Олеля Баянъ
Жду я недолго. Признаться, подождала бы ещё дольше, лишь бы не встречаться с ним.
С великим князем.
Он врывается в гардеробную, метая взглядом молнии в меня.
– Подарочки принимаете, Полина Андреевна? – его голос сочится ядом. – Честность закончилась на первом испытании?
– Какие ещё подарочки? – строю из себя непонимающую, хотя постепенно до меня доходит смысл произошедшего.
Что же получается, меня хотели подкупить? Я пытаюсь вспомнить, как выглядел лакей, но не могу. Помню, что это точно был мужчина. И всё!
Фельтмаршалок пользуется моим замешательством, без спроса берёт меня за руку и рассматривает странный рисунок. Змейка щерится, когда пальцы его высокопревосходительства гладят её. Чуть повернув голову в сторону, он приказывает Сарике:
– Выйди.
Та без пререканий оставляет нас в гардеробной.
Я смотрю на расстёгивающего китель князя, как кролик на питона.
– Раздевайтесь, Полина Андреевна, – он одновременно повелевает мне и скидывает мундир на туалетный столик. Теперь фельтмаршалок расстёгивает манжеты и закатывает рукава. – Раздевайтесь! – повторяет князь, но уже с нотками раздражения.
Когда мне приказывают, я делаю всё с точностью да наоборот. Да и команду отдали такую, которая никак не вяжется с моими моральными устоями. С силой стягиваю полы халата. Забираюсь с ногами в кресло и подтягиваю к груди колени.
В этот момент его высокопревосходительство хватает меня за левую лодыжку. Я вскрикиваю и правой ногой бью ему между ног. Он блокирует мой выпад, хватая за другую голень, и сдёргивает с кресла. Чтобы смягчить падение, приходится оставить в покое халат и выставить руки назад.
Между нами завязывается неравный бой. Ну, как сказать: бой – слишком громкое слово. Какой противник из простой школьной учительницы для опытного боевого офицера? Я извиваюсь, царапаюсь, кричу, а ему хоть бы что!
Князь ловко проводит захват, переворачивает меня лицом вниз и садится сверху лицом к моим ногам, на ягодицы, тем самым обезопасив себя от моих ударов и царапин. Он удерживает меня, сжав бёдра. Как я ни пытаюсь выгнуться или извернуться, но, кроме лёгких шлепков по локтям и предплечьям, не могу ничего нанести. Остаётся только ругань.
– Я крайне удивлён, как наш Единосущий призвал вас с таким словарным запасом в судьи, – говорит он, схватив мою левую ногу и рассматривая стопу.
Чувствую, как сильные, горячие пальцы исследуют сначала внутреннюю сторону стопы, а потом и внешнюю. От этих нежных прикосновений, идущих в разрез с крепким захватом, бегут мурашки.
– С виду – сама интеллигентность, а как рот откроете, так и теряете всю очаровательность.
– А вы ведёте себя…
Пятку словно калёным железом прижигают. Больно настолько, что я кричу, срывая голосовые связки. Ногу удерживают как будто в стальных тисках. Я изворачиваюсь, как могу, чтобы избавиться от пытки, но не получается. Чувствую, как из пятки что-то вытаскивают. И это что-то очень длинное, упирается и обжигает изнутри мою левую ногу. Жжение поднимается по левому боку, колет рядом с сердцем и перебирается на левую руку, опускаясь к запястью.
Змея отделяется от кожи и впивается в руку, кожа на которой покрывается волдырями. Однако рептилии не удаётся удержаться, князь оказывается сильнее. Он медленно, но выверенными движениями вытягивает её. Вот ощущаю, как она уже пытается зацепиться за локоть, потом за плечо.
Когда змея проходит рядом с сердцем, мне кажется, что не только я затаила дыхание. Время в этот миг замедляется настолько, что чувствую все фазы биения сердца: вот сокращается предсердия, затем наступает период сокращения желудочков. Именно в этот самый момент фельтмаршалок дёргает змею, как будто он ждал этого этапа. Вместе с фазой расслабления я выдыхаю и замечаю, что захват бёдрами стал менее крепким. Но теперь не возмущаюсь. Лежу и стараюсь не шевелиться и не кричать. Получается плохо, потому что больно. Очень больно.
Спустя минуту, меня, обессиленную и с сорванным голосом, поднимают с пола и сажают в кресло, которое пододвигают к туалетному столику. Дрожащими руками поправляю халатик, так как во время борьбы полы распахнулись. Сам князь облокачивается на столик. Благо тот сделан из дерева и, судя по тому, что не развалился под весом его высокопревосходительства, из крепкого и цельного дерева.
Фельтмаршалок вытаскивает из кармана мундира небольшую баночку и бинт. Молча берёт мою левую руку и втирает прохладную мазь, пахнущую травами, в обожжённую кожу. Волдыри на глазах уменьшаются, но покраснение остаётся. Перебинтовав руку, князь опускается на одно колено, и едва его горячие пальцы касаются моей стопы, как я вздрагиваю. Он плавно поднимает голову, чтобы поймать мой взгляд, и также медленно вопросительно приподнимаются его брови.
– Больно, – сипло поясняю я.
Князь тяжело вздыхает.
– Слушаться надо, когда вам говорят, Полина Андреевна, – спокойно так произносит он. Я бы даже сказала, что немного устало. – Если бы не сопротивлялись, то и вытащили бы её быстрее и менее болезненно.
Рассматриваю его лицо, пока его высокопревосходительство снизошёл на пояснения. Под покрасневшими глазами залегли тени, резко обозначились носогубные складки, углубилась межбровка. Для него, в отличие от меня, этот отбор – действительно тяжёлая работа.
– Что это такое? – тихо спрашиваю я.
На ответ не рассчитывала, тем он становится неожиданнее:
– Клятва долга, – продолжая бинтовать стопу, объясняет фельтмаршалок. – В общих чертах звучит так: что вы, принимая дары, обязуетесь во всём и всегда помогать дарителю. За невыполнение сперва жуткие боли, а затем и смерть.
Весело у них, однако!
– Поэтому без Сарики гулять не рекомендую, – расщедривается он на совет. – Вам повезло, что вы ничего не взяли с подноса. Иначе я не смог бы вытащить змею из вас.
– Благодарю вас.
Великий князь замирает, но головы не поднимает. Он облизывает губы и открывает рот, я прямо пятой точкой чувствую, что он сейчас скажет, поэтому опережаю его:
– Почему вы не можете просто принять мою благодарность?
Мой вопрос вынуждает его посмотреть на меня.
– Я действительно вам благодарна. Объясни вы до приказа раздеваться, я бы сделала всё…
– Объясни я вам, вы бы добровольно разделись? – перебивает фельтмаршалок, не спуская с меня пристального взгляда.
Я поджимаю губы вместо ответа. Он красноречиво хмыкает.
– Эта клятва проникает через прокол в теле. И эти самые проколы можно найти в самых разных уголках тела, – недвусмысленно даёт понять он, где мог обнаружиться у меня этот «долг».
Да что ж у них здесь за любовь к нескромным уголкам! Но высказывать это вслух не стала. Вместо этого поблагодарила ещё раз за помощь.
– Пройдёмте в гостиную. Там расскажите, что помните, – князь подаёт мне руку, на которую я опираюсь, чтобы встать.
Иду, хромая. На левую пятку больно
