Пациентка по межзвездной переписке - Мария Павловна Лунёва
— Милая, там за рубашкой пришли? — В комнату заглянула мама и нахмурилась, глядя на чистоту, царившую вокруг. — У тебя что-то случилось, Лиля?
— С чего ты взяла? — Улыбнувшись, я повернулась к ней.
— Ты хватаешься за пылесос и тряпки, только когда переживаешь о чем-то, — выдала она. — Что не так, цветочек?
— А что так, мама? Я калека, прикованная к креслу без права выбраться из него. Ни друзей, ни будущего. Только и всего. А так все у меня прекрасно. Вот рубашка. Мерить её сын твоей знакомой, конечно, не будет. Он вообще не захочет смотреть на «безногую» и умчится отсюда сломя голову.
— Лиля, — мама прошла вперёд и прикрыла дверь. — Что стряслось, милая? Рассказывай. Не держи в себе. Откуда такая злость?
— Ничего, — я пожала плечами и улыбнулась. — Правда, ничего. Просто надоело делать вид, что не замечаю отношения других к себе. Наверное, я окончательно выросла. Розовые очки треснули, и стекла выпали. Оказалось, что по небу не летают единороги, а чудес и принцесс не существует. Неси им рубашку, мама. Со мной и правда все хорошо. Отдохну немного и снова буду источать позитив. Обещаю.
Она поджала губы. А я уже пожалела о своей несдержанности. Чего валить с больной головы на их здоровые? Взяв пакет с рубашкой, протянула ей.
— Лиля, я понимаю... — она старалась подбирать слова, но мне сейчас не нужны были задушевные беседы.
— Мама, я тебя очень люблю и знаю, что ты обо мне переживаешь. Но я имею право просто устать от всего и побыть немного злой на этот мир. Не держи наших гостей в коридоре. Дома пусть наденет рубашку, если что не так — принесут.
Она тяжело вздохнула и, взяв у меня пакет, развернулась.
— Папа с девочками задерживаются на час. На заводе аврал. Сбой в расписании полетов и прилетели сразу четыре мусоровоза. Разгружают. Но есть и хорошие новости. Белладонна звонила...
— Белла? У нее есть ткань? — Я оживилась и села ровнее.
— Да, она вытащила сегодня во время этой неразберихи большое количество новых обрезов ткани. Говорит, некоторые даже в упаковке. Вечером она ждет тебя в гости.
— Уже хорошо, — я в предвкушении потерла ладони. — Пусть и единороги над куполом не летают, зато родня с липкими руками в наличии имеется.
—- И все же, Лиля, я надеюсь, что ты ничего от меня не скрываешь, — она одарила меня строгим взглядом.
— Ну что ты, — я натянула фальшивую улыбку. — Открыта как книга на древнекитайском языке. Читай кто хочет.
Возмущенно вздохнув, мамочка все же покинула мою комнату.
Усмехнувшись, я снова невольно взглянула на планшет. Увы. Все тот же черный экран. Расслабившись, прикрыла глаза. Мелькнула мысль: вот бы встать и пройтись по улице. Не мучаясь, выбирая маршрут с ровным дорожным покрытием. Не застревая колесами в выбоинах. Не чувствуя себя униженной при этом.
Просто встать и пойти гулять. Ногами.
Заныла поясница, напоминая, что «гулять» — это не про меня. Боль показалась сильнее обычной. Тянущая и резко отдающая в позвоночник.
Выдохнув, я села ровнее.
Делать было нечего. А время все тянулось, как патока, вводя в уныние.
Хоть вой.
Сложив руки перед собой, опустила голову, уперевшись лбом в ладони.
«... Да, Белла, совсем она приуныла. Позвонила бы ты ей. Подружки ведь. Она так обрадовалась, что у тебя ткань для нее...» — коснулось тихое моего слуха.
Ясно, мама не успокоилась, а пошла за подмогой. Бедная Белла. Я уже видела, как она сидит сейчас под каким-нибудь тяжелым агрегатом. Вся в масле, на голове каска, в одной руке здоровенный металлический ключ, а в другой планшет. И выслушивает, как мне плохо живется. А у самой поди все стопы в мозолях от неудобных сапог.
Белла была, как говорят, «с золотыми руками». Чинила даже то, что, сойдя с конвейера, ни секунды не проработало.
«... Позвонишь?... Ой, спасибо тебе, родная. Зашла бы хоть в гости как-нибудь. Совсем дорогу к нам забыла...»
Я тяжело вздохнула и сильнее зажмурила глаза. Мама есть мама. Буду знать, как на жизнь жаловаться.
На кухне снова загремела посуда. А я все сидела и не двигалась. Боль притупилась, но не ушла. По-хорошему мне бы лекарство принять. Но это нужно ехать за стаканом с водой. Мама увидит, начнутся расспросы. И снова врать, что со мной все хорошо. Что ничего меня не мучает.
Устала. От всего устала.
Планшет ожил и запиликал.
Не желая шевелиться, активировала звонок голосом:
— Принять вызов... Белла, я все слышала. Знаю, что мама тебе нажаловалась на моё настроение и стребовала с тебя поговорить со мной. Но давай вечером. Я приеду к тебе в гости. А сейчас языком тяжело ворочать. Спина болит, сил нет. Только маме не рассказывай.
— Я пропущу момент с твоим настроением, Лиля, и перейду к главному — где и как давно болит?
Услышав знакомый мужской голос, я вздрогнула и подняла голову. На меня, не мигая, смотрел Нум.
Глава 22
Я растерялась. Хлопнула несколько раз ресницами, открыла рот и поняла — не знаю, что ответить. Ну разве что...
— Добрый день, господин Орш Соод!
— Кто?! — Вот теперь глаз дернулся у него. — Этого ещё не хватало. Нум я, Лиля. Нум! Что за боли и как давно?
Он пристально разглядывал меня, будто пытался рентгеном просканировать. Межзвездное виртуальное МРТ по оршански.
После внешнего осмотра Нум нахмурился ещё больше.
— Лиля, я ведь и маме твоей могу позвонить. Спросить, как у них у всех дела, и невзначай о тебе разговор завести. А после намекнуть, что не мешало бы мне заняться твоим здоровьем. Лично! Но тогда все заключения попадут в их руки...
— Не надо! — выпалила я и нарвалась на его довольную улыбку. — Вы меня развели?!
Моему возмущению не было предела. Ну прямо как Астра в детстве. Или сделаю, как она сказала, или через маму. Нет, ну...
— Не стыдно? — Я подалась вперёд. — Я уже давно выросла... Нум. И моё здоровье касается только меня...
— А родители так... мимо проходили? — Он приподнял бровь, явно
