Спасти заколдованного короля - Анна Жнец
Зло порождает зло, а добро делает мир лучше.
Я вспомнила нашу недавнюю беседу в библиотеке. То, с какой любовью и тоской Саилрим говорил о флейте, теперь недоступной, оставшейся где-то там, в прошлой, счастливой, жизни. Он говорил, что музыка приносит эльфам утешение, что она — отдушина. Разве не это ему сейчас так нужно? Отдушина. Маленькие радости, которые скрасят его заточение.
— Пожалуйста, — шепнула я, подняв глаза к потолку. — Исполни эту мою просьбу, будь другом.
На сей раз замок даже не стал ждать, пока я озвучу свое желание. На прикроватной тумбочке рядом с Саилримом появилась изящная деревянная трубка с дырочками.
Пицца на столе в кухне остывала — ждать, пока Сима проснется сам, не было времени, поэтому я решила его разбудить: ну, например, потрясти за плечо. Чем не способ? К счастью, я вовремя себя остановила — вспомнила, чем закончилась моя недавняя шалость, когда мне вздумалось пощекотать его голую пятку, торчащую из-под одеяла. Мой соседушка был мужчиной дерганым, нервным, как военный с ПТСР, недавно вернувшийся из горячей точки. Спящего его лучше было не трогать для собственной же безопасности. Вы же не подходите к задремавшему дворовому псу и не дергаете его за хвост — осознаете последствия.
В общем, я решила действовать иначе. Отошла на всякий случай в другой конец комнаты и оттуда громко позвала:
— Сима, подъем!
И, не удержавшись, добавила, вспомнив одну популярную песенку из своего мира:
— Солнышко мое, вставай!
Солнышко продрало глаза, глубоко зевнуло, показав два ряда идеально ровных белых зубов, и захрустело суставами, потягиваясь.
На голове у Саилрима было настоящее гнездо. Свою роскошную гриву из рекламы шампуня он регулярно забывал расчесывать.
— Уже утро? — шепнул эльф и устремил взгляд в окно, за которым клубилась туманная тьма.
— Я решила, что утро.
Сима посмотрел на меня с тоской.
— Не буди меня никогда. Я люблю спать. Это самое лучшее, что есть в этом месте. Сон.
— Теперь самое лучшее, что есть в этом месте, — я.
Я широко улыбнулась и развела руки в стороны, как бы предлагая на себя взглянуть.
В ответ на мое самолюбование Саилрим закатил глаза.
Со вздохом он сел на постели и спешно оправил распахнувшийся халат, показавший мне мускулистые ноги с пушком светлых волос и… отсутствие белья.
Я кашлянула в кулак. Щеки невольного эксгибициониста окрасились стыдливым румянцем.
Смущенный до крайности, Сима отвернулся, и тут его взгляд упал на прикроватную тумбочку, где лежала флейта.
Из груди моего соседа вырвался судорожный вздох. Ладонь метнулась к губам и накрыла рот. Зеленые глаза заблестели, наполнившись влагой.
— Это же… — Саилрим протянул к музыкальному инструменту дрожащую руку, но пальцы замерли в сантиметре от деревянной поверхности флейты, словно он боялся, что перед ним иллюзия и она развеется от прикосновения. — Это ты? Для меня?
Я кивнула, и взгляд эльфа стал мягким, уголки губ дрогнули, брови изогнулись.
С величайшей осторожностью, будто хрупкую драгоценность, он взял флейту в руки и поднес к губам. Я подобралась, ожидая услышать его игру, но Саилрим вздохнул и опустил дудочку на колени.
— Столько лет прошло, с тех пор как я последний раз…
— Думаешь, разучился?
Он словно собирался с духом, чтобы это проверить.
Наконец в тишине ночи заструился тонкий нежный звук.
У меня сжалось сердце. Мелодия флейты лилась, тихая и печальная, полная неизбывной тоски по прошлому и отчаянной, пронзительной надежды на лучшее в будущем. Музыка окутывала меня, вела за собой, погружая в воспоминания и мечты. Пальцы Саилрима, длинные и изящные, двигались по тонкой деревянной трубке, и, казалось, это не флейта поет, а ветер звенит в холмах, несется над горами и водопадами, полями и лесами. Комната таяла, и перед глазами расстилались картины необъятных изумрудных просторов.
Не знаю, сколько это продолжалось. Минуту? Вечность? Все это время я стояла с обнаженной душой и не могла пошевелиться, оцепеневшая. Ноги мои приросли к полу, по коже бежали мурашки, дыхание перехватывало. Музыка летела, и я летела вместе с ней, устремляясь за пределы этой спальни и этого замка, за границы реальности, в неведомые ясные дали, где только ветер, свобода и покой.
Когда в комнате вновь повисла тишина, я еще несколько секунд пыталась справиться с чувствами. Чарующая мелодия продолжала эхом дрожать в ушах. Настоящее волшебство. Чудо.
Со вздохом Саилрим опустил флейту на колени.
— Это было… — слова восхищения застряли в горле. Сказать хотелось так много, что я никак не могла сформулировать мысль, не знала, как выразить весь свой восторг. По щекам катились слезы счастья и упоения, нежности и светлой щемящей грусти.
— Спасибо, — Саилрим поднял на меня глаза и робко улыбнулся. В этот момент он выглядел открытым, совсем другим, исчез тот высокомерный сноб, каким он предстал передо мной в день знакомства. Будто музыка заставила его снять броню, сорвала все ненужное, лишнее, наносное, разбила вдребезги маски, разрушила защитные стены, которые он возвел вокруг себя.
Непривычно расслабленный, почти умиротворенный Саилрим с благоговением положил инструмент на тумбочку между нашими кроватями. На его щеках горел легкий румянец, уголки губ дрожали.
— Возможно, люди не такие плохие, как я всегда считал, — сказал эльф и скосил на меня изучающий взгляд.
— А я пиццу приготовила, — гордо расправила я плечи, — без мяса, как ты любишь. Ждет, остывает на кухне. Айда есть!
Глава 24
При мысли о еде глаза Саилрима заблестели, как у всякого голодного мужика, а лицо просияло.
— Что такое пицца? — спросил он.
Никто в Аликансе, разумеется, не знал о традиционной итальянской кухне, тем более эльфы.
— Это такая лепешка из тонкого теста с разной начинкой. В моей есть лук, перец, томаты, сыр и грибы.
— Надеюсь, не ядовитые? — насторожился остроухий.
Честно говоря, я не могла быть в этом уверена на все сто процентов, ибо продуктами меня снабжал замок и в грибах я не разбиралась, не имела с ними дела ни в этой жизни, ни в прошлой — максимум покупала в магазине банку маринованных шампиньонов для салата.
— Конечно, не ядовитые, — широко улыбнулась я Саилриму. — Все абсолютно безопасно.
И добавила мысленно: «Наверное».
В дверях спальни Саилрим обернулся и
