Твой силуэт в очертании света (СИ) - Капаль Валя
Остановившись, Мирей развернул её к себе лицом. Одну руку положил себе плечо, вторую сжал и чуть отвёл в сторону, приобняв за талию. И задал медленный ритм, мягко покачиваясь из стороны в сторону. Прекрасная музыка, тёплые руки Мирея и его опьянённые глаза напротив, общая атмосфера счастья и радости переполняли Нинель, рискуя вот-вот вырваться из груди.
— Ты серебришься, — шепнул он ей на ухо, склонившись.
— Ох.
Похоже, от захвативших её чувств Нинель опять начала терять контроль.
— Как тут не серебриться, когда ты рядом? — спросила она, стараясь погасить сияние, пока никто не заметил.
— Я люблю тебя, Нинель.
Им не обязательно было озвучивать это, ведь они слышали души друг друга. Но Мирей раз за разом повторял ей эти слова — ему важно было сказать это вслух. Важно окутать её своей любовью и заботой, чтобы знала, чувствовала, слышала. Чтобы везде, изнутри и снаружи, грело её это светлое чувство, оберегало от горестей и несчастий.
— А я люблю тебя.
И каждый раз Нинель с чувством отвечала ему, потому что это тоже было важно. Укрыть своей аурой, отгородить от всего, что тревожит душу. Быть солнцем, быть светом. Быть тем, что рождало в груди неуёмную жажду жить.
Темп музыки вдруг изменился. Весёлые задорные ритмы охватили площадь и танцующих людей. Явно выбившись из толпы, они притормозили, изучая движения остальных. Одновременно обернулись друг к другу. Одновременно расползлось по груди желание поддаться всеобщему веселью. Задорные, почти что хулиганские улыбки зеркально отразили друг друга. Притопнув раз-другой на пробу, они поймали ритм и понеслись в лихом танце, кружась и наступая друг другу на ноги, хохоча, сбиваясь, толкая случайно другие пары и рассыпаясь в извинениях.
Так промчался день. Они танцевали, веселились, участвовали в конкурсах. Присоединились к парадному шествию, что прошло по улицам города. Начав с площади, по спирали обошли несколько кварталов и вернулись обратно. Вечером, ближе к закату, люди разбились на небольшие группы в ожидании шоу — должны были выступать бродячие артисты и циркачи.
Лотки со съестным привлекали к себе всё больше народу — за день люди проголодались и желали полакомиться перед наступлением вечера. Они с Миреем стояли в сторонке — человеческих денег у них не было, а создавать при помощи силы Нинель оба посчитали бесчестным. Да и не требовалась им еда — так, баловство.
Мирей обхватил её рукой и прижал покрепче к себе, прильнув лицом к волосам. Люди, с которыми они разделили сегодня праздник, окрестили их молодожёнами, и они были недалеки от истины. В тот незапамятный день вселенная и правда их повенчала, слив в одно целое две разные сути.
— Думаю, нам пора, — шепнул Мирей ей на ухо.
— Да, — согласилась Нинель.
Днём они могли позволить себе немножко лиходейства, ночью же исправно исполняли свои обязательства. Развернувшись, побрели к выходу из города — в чудесный дышащий лес, что налился магической силой благодаря Нинель. А оттуда — в первую точку, что была в четырёх милях от Сото Лала — достаточно далеко, чтобы не успели добраться твари, и чтобы не повстречать сестёр. Они часто отдыхали здесь, набираясь сил. Здесь, и в небольшом кристальном домике в горах Исира, что создала Нинель.
Предположение Мирея оказалось верным — туманные пятна во всех трёх точках появились на местах природной трагедии. Но только в третьей она оказалась делом рук человеческих — в остальных же были повинны природные катаклизмы. Во второй молния ударила в дерево, лес загорелся. Пять дней полыхал и сгорел дотла, а через сутки-двое пришёл туман. В первой — сошёл могучий оползень и погрёб под собой густую чащу со всеми её жителями. Обе точки было удалены от населённых пунктов мили на три, а потому и жертв здесь было меньше.
Лишь некоторые из тварей успевали добираться до людей, и это были по-настоящему устрашающие гиганты. Особенно в первой точке (которая появилась как раз-таки последней) иные доходили до шести аршинов в холке и имели крылья. От таких стенами не спасёшься.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Чтобы приручить подобную тварь требовались немалые усилия. Их разум был более сложным и развитым, а значит, и влияние тумана Бездны более сильным и запутанным. И они уже вкусили крови, отчего их жажда лишь разрослась. На одного такого зверя сил уходило, как на пятерых в третьей точке. И Мирей, и Нинель после ночных свиданий с тварями выматывались до донышка.
Несколько раз Нинель пыталась установить контакт с той силой, что пролегала по ту сторону тумана. И все эти разы закончились для неё плачевно — туман атаковал, едва дело заходило дальше обычного прикосновения. Ярился, призывал тварей — те толпились на самом краю, рыча и скалясь. Не впускал внутрь, не давал лезть в «душу» — как ни стремилась Нинель донести, что они хотят помочь, всё без толку. В последний раз туман напал на неё, пытаясь проникнуть внутрь — подчинить, овладеть разумом. После этого случая Мирей строго настрого запретил ей предпринимать попытки и даже приближаться к пятнам. Нинель согласилась, хоть и скрепя сердце — каждый раз, когда она касалась тёмных завихрений, невыносимый груз давил на душу. Она еле-еле выдерживала давление страшных, густых эмоций Бездны и ту боль, что таила она в своих недрах. Нинель хотела помочь. Но не знала как. Её сил не хватало, их совместных сил не хватало. Они были слишком маленькими и незначительными по сравнению с ней — с той частью ужасающей мощи, что прорвалась в мир людей. Что же таилось в глубинах самой Бездны… представить страшно.
От Хаоса и Великой Матери они смогли вызнать, что сила эта была запечатана ими ещё до великого раздора между богами. И хоть оба они делали вид, что энергия Бездны существовала на земле ещё до них, Нинель с Миреем сильно в этом сомневались. Ибо Великая Мать за последние пятьсот лет не создала ни единого живого существа, не считая дочерей. И либо ей для этого была нужна помощь Хаоса, либо… не только Хаоса. А кого-то ещё. Третьего первородного бога. Который, по всей видимости, был как-то связан с природой.
Они скакали между точками, как неуловимые сайгаки. С появлением связи это стало доступно — крепко обхватывая Нинель, Мирей перемещался, куда вздумается. Расстояние перестало быть проблемой. Проблемой было огромное количество тварей, а ещё то, что власть тумана была над ними слишком сильна. Перед тем, как уйти из третьей точки, они удостоверились, что приручили всех тварей до единой. Объявившись там через месяц обнаружили, что добрая треть снова начала нападения. Бесконечный замкнутый круг.
Но они не отчаивались. Они искали выход, они предпринимали попытки. Порою днём Нинель тайком пробиралась к раненым и исцеляла — в открытую действовать было опасно, могли поползти слухи. Способность Мирея к перемещению была как нельзя кстати. Если же поселения были небольшими, то вполне достаточно было спрятаться неподалёку и начать играть на лютне, воззвав перед этим к силе исцеления, что врачевала всякого, до кого долетали звуки.
Мирею нужно было выполнять задания, данные ему Хаосом — с него требовали довольно строгие отчёты, и чтобы не вызывать подозрений приходилось следовать приказам. Он обучал мужчин магии подчинения, в то время, как Нинель бродила неподалёку — несмотря на то, что даже на расстоянии Мирей мог её слышать и точно определить, где она находится, не отпускал от себя слишком далеко. От этой его заботы в душе Нинель звенели прекрасные колокольчики, рождая всё новые и новые мелодии.
Закат опустился на небо, прильнув к нему огненно-красным. Густой лес скрыл их от чужих глаз, и Нинель наконец смогла отпустить себя — мягкое сияние полилось из сердца наружу, объяло их обоих теплом. Мирей обернулся, скользнув взглядом по оголённым мерцающим в сумерках плечам.
— Ты прекрасна.
И столько чистого, искреннего восхищения струилось из него — сила любви Мирея была столь мощной, что не люби она его в ответ столь же яро, потерялась бы в ней, заблудилась и запуталась. Но ей было, чем ответить — и она отвечала. Всю себя ему отдавала.