Злодейка в деле (СИ) - Черная Мстислава

—  Принц Олис… да вы фантазёр, —  я заливаюсь смехом, хотя мне ни капли не смешно. —  Прошу меня извинить, мне необходимо подготовиться к церемонии.

И, пока никто не опомнился, я покидаю ложу.

Расчёт верный —  императоры выходит следом:

—  Крессида.

Я оборачиваюсь. В глубине души мне грустно и больно, но я улыбаюсь. Я знаком показываю придворным и караульным отойти, создать для нас с императором круг тишины. О чём мы будем говорить, никого не касается.

—  Ваше величество, конечно, знает, что Лёк в компании хана допился до бесчувственного состояния. Как и приятель Лёка. Сопровождающий хана —  шаман. С помощью кости иглозуба он взял у Лёка кровь. Мне продолжать? Пап, ты хоть немного подумай. Книга судьбы полезла драться со скуки, да? Я тебя огорчу. Не представляю, было это установлением постоянной связи или воспоминания всплывают обрывками, но когда я схватилась за виски, я видела Книгу. Открытую. Я прочла всего-то строчку. Книга сказала, что хан, воспользовавшись амулетом с кровью Лёка, тайно останется во дворце и через некоторое время после ухода посольства степняков убьёт тебя.

—  Кресси…

—  Пап, можешь сколько угодно считать меня неправой, но займись шаманом. А мне пора к победителю. И ещё. Можешь считать меня полноправной Хранительницей.

Я отворачиваюсь.

В спину мне летит тяжёлый вздох и безобидное ворчание:

—  Вырастил командиршу на свою голову.

Ха!

Фрейлины уже ждут меня в отдельной комнатке, обустроенной здесь же, на трибунах. Я не стану менять платье, этикет этого не требует, а вот накидку возьму свежую, роскошную —  так и наряд будет выглядеть обновлённым, и я буду смотреться внушительнее. Фрейлины поправляют начавший обвисать пучок, переделать причёску желательно, но некогда. Ничего, лучше банта небрежность замаскирует тиара.

Солнце конится к закату, а значит наступает время вечерних драгоценностей. Старшая фрейлина открывает шкатулкус гарнитуром, венец которого в буквальном смысле Сапфировая тиара. Тиара не относится к регалиям, однако является защитным артефактом, да и по мелочи обладает другими свойствами, в частности —  помогает привлечь внимание.

Пока я привожу себя в порядок, на арене спешно возводят деревянное возвышение. К моему выходу возвышение не только готово, но и застлано синими ковровыми дорожками.

—  Моя леди, —  у выхода на арену меня окликает Феликс.

—  Мой рыцарь. я горжусь вами, —  и кивком указываю за своё плечо. —  Следуйте за мной.

По традиции первая аристократка империи выходит либо одна, либо в сопровождении сапфиров. Феликс не только не сапфир, он, строго говоря, даже не рыцарь. Ему точно не место на возвышении, но вопреки традиции я приказываю идти. И не потому что он мне на арене нужен, хотя кто занет… Потому что Феликс заслужил награду и право на признание.

Герольд объявляет мой выход.

Когда я появляюсь, зрители на трибунах ликуют. О, это же… благодаря Феликсу. Он поэтому намекнул, что нужно выйти с ним?

Работа принцессы —  улыбаться и махать, махать и улыьаться. В иделе у каждого простолюдина должно возникнуть ощущение, что я среди всех я заметила и его тоже.

Ниже возвышения на арене выстроились участники турнира. Невезунчики, выбывшие в первом туре, стоят самым широким полукругом дальше всего. Их ничего не ждёт, разве что какая-нибудь богатая вдовушка предложит службу… в своей постели.

—  Сила и опора нашей империи, —  мой голос разносится над трибунами. Речь давно пподготовлена папиным Рыжиком. С текстом я полностью согласна, так что моя задача эффектно произнести. Правда, от себя я всё же добавляю. Люди не поймут, если я “забуду” высказаться про поединок нашего рыцаря и степного врага.

Я бросаю взгляд на Рыжика, едва не кувыркнвшегося с болкона, когда я начала свою импровизацию. И чего такой нервный? Я же только начала, а он уже готов. Когда я без приглашения на Совет приду, у него сердечный приступ случится? Надо посовеовать папе хоть ненадолго отпустить хрупкого помощника в отпуск.

Я завершаю речь под громовые аплодисменты.

Взгляд цепляется за… Голыш выполз. В смысле, я случайно замечаю его стоящим во внешнем полукруге участников. С его ранением, не представляю, как он ухитряется стоять. Участникам помогают лучшие лекари империи, но они не чудотворцы. Парень настолько нуждается, что приковылял через боль? Уверена, прямо сейчас повязки намокают кровью.

—  Приветствую победителя!

Герольд объявляет имя.

Ближе всех к возвышению четвёрка участников, выстроившихся ромбом —  победитель чуть впереди, остальные за ним. Победитель поднимается на возвышение, преклоняет передо мной колено и, склонив голову, на вытянутых руках подаёт мне свой меч.

Я принимаю его оружие:

—  Лорд, —  победитель получает статус аристократа, но… не наследуемый —  кляётесь ли вы с честью и самоотверженно служить империи и его величеству императору Дарну Семнадцатому?

—  Клянусь!

Я упираюсь остриём меча в грудь лорда, над сердцем:

—  Поднимитесь, лорд.

Свежепосвящённый рыцарь встаёт. Я возвращаю ему меч, который он незамедлительно прячет в ножны. Освободив руки я беру у герольда орден с пышной лазурной лентой и прикалываю рыцарю на жилет, точно на место укола.

Есть сапфиры —  те, кто реально служат императору. А есть почётные сапфиры, и именно таким стал лорд. Возможно, он сделает головокружительную карьеру, а возможно, так и не сможет завоевать высочайшее доверие и останется просто почётным. Зато в синем мундире, который ему теперь положен как любому сапфиру.

Церемония окончена, мне следует вернуться в императорскую ложу.

Вместо этого я спускаюсь на арену, мимоходом отмечаю, что герольду тоже пора в отпуск, потому что ещё один нервный —  аж вылинял.

Считается, что императорская семья “забирает” лучшего, а остальных претендентов разбирают аристократы в порядке старшинства. Первыми выбор делают герцогские семьи и лишь в конце безземельные аристократы, не состоящие на государственной службе.

Можно сказать, что я аристократов сейчас “обкрадываю”.

Троица финалистов, уступивших лишь победителю, встречает меня с надеждой во взглядах. Но я прохожу мимо. Точно также я игнорирую остальных перспективных бойцов. Точнее, я делаю вид, что оказываю всем без исключения участникам небывалую честь —  обхожу их ряды. Я не скуплюсь на похвалу и улыбки, но стать моим рыцарем никому не предлагаю.

Пока не останавливаюсь перед голышом. Бледный, в холодном поту, того гляди упадёт от кровопотери, но упрямо держится. Я про себя вздыхаю, но не могу не признать, что, если бы не его упрямство, не бывать ему рыцарем.

Только вот, кажется, и сейчас ему не быть —  его ржавая железка сломалась, у Феликса своего меча нет, а у меня и вовсе никогда не было. Посвящать нечем.

Отбирать чужой меч нельзя, уводить голыша с собой без официального посвящения неправильно.

—  Моя принцесса.

Я оборачиваюсь и с трудом сдерживаю изумление. Феликс так быстро научился меня понимать? Но что меня удивляет больше —  напрасно я считала Феликса безоружным. Степняка он обобрал и трофеи не упустил. Саблю, красиво брошенную под козырёк ложи, он прихватил. Где только прятал, что я не заметила?

—  Воин, —  обращаюсь я к голышу.

Не разочаруй.

Лишь на миг у него расширяются глаза, парень преклоняет колено, чуть ли не падает передо мной. Штанина в месте сгиба быстро намокает —  потревоженная рана закровоточила. Плохо, но куда деваться. Думаю, пару минут парень выдержит, а потом к целителям, и без их позволения он у меня с кровати не встанет.

—  Своей душой, жизнью, сутью, силой вверяю себя госпоже, отдаю свою свободу и преданность, —  голыщ чётко выговаривает каждое слово.

Интересно, сам сообразил или Феликс суфлирует?

Надеюсь, сабля степняка не отравлена, иначе моя смерть будет до безобразия смешной. Я надавливаю подушечкой большого пальца на остриё, пачкаю самый кончик лезвия кровью, а затем направляю саблю в голыша.