Ирина Лакина - Арабские сны

– Рада бы лгать, да своими ушами только что слышала! Дэрья Хатун приказала мне раздать в гареме золото и угостить всех шербетом в честь такого события!

Девушка на минуту задумалась. В ее умных глазах читалась тяжелая мыслительная работа.

– Так, – она развернулась к евнухам и хлопнула в ладоши, – несите это в комнату Рамаль Хатун да приготовьте там все для переезда. А ты, – она обернулась ко мне, – иди к Зулейке в лазарет и ни о чем не думай. Я сообщу новость хазнедар, а та валиде скажет. Вполне возможно, Дэрья Хатун лжет. Валиде захочет подтверждения и пришлет к ней личного лекаря, чтобы не было обмана. Тогда и видно будет. Все образуется, иншааллах!

Я кивнула и поспешила к подруге. Запутавшись в сетях хитрой игры бывшей фаворитки, я совсем забыла о маленьком алом мешочке в кармане своей рубахи. Начальник шахской охраны в качестве союзника мне совсем не помешает. Пора выяснить, с чего вдруг он передает ей подарки.

В лазарете было тихо. Тишину нарушали только всплески воды в большом медном чане, в котором молчаливая лекарша, уже знакомая мне по осмотру в хамаме, стирала использованные бинты, и треск пламени факелов. Мой нос уловил едкие запахи мыла, горчицы и чеснока.

Лерка лежала на узкой кровати с перевязанной лодыжкой и откровенно скучала, рассматривая деревянный потолок. На ее лице запечатлелось какое-то странное, мечтательное выражение, которое я впервые увидела в момент нашего первого разговора в ее комнате. В тот раз причиной был красавец Первиз-бей.

– Зулейка, – я тихо позвала ее, не решаясь назвать подругу привычным именем в присутствии посторонней.

– Лекси, дорогая! – она повернулась ко мне и тепло улыбнулась. – Наконец-то! А то я тут с тоски умираю.

Я кивнула поднявшей голову лекарше и прошла к кровати «больной».

– Ну как все прошло? – Лерка схватила меня за запястье и резко села.

Ее нетерпение выдавали любопытные, горящие от возбуждения карие глаза, в которых отражались языки пламени.

– Я шлепнулась прямо у входа в зал, где проходил праздник, – ответила я ей с улыбкой, – наступила на развязавшуюся тесемку от шаровар.

Лерка как-то сразу погрустнела, натянув на свою умопомрачительную мордашку маску разочарования.

– Эх ты, дурында! – прошептала она, покачивая головой. – Зря я этот спектакль затеяла.

– А вот и не зря! – подмигнула я ей. – Все было!

Подруга недоверчиво сдвинула брови и исподлобья бросила на меня сомневающийся взгляд.

– Но как? – она развела руками.

– Он сам подошел, помог подняться и бросил мне под ноги шелковый платок! – затараторила я, внутренне загораясь от счастливых воспоминаний. – Я, как баран, стояла и не понимала, что это значит, пока евнух наш главный, Масуд-ага, не сказал, что таким образом он меня выбрал, в покои свои позвал!

– Вот это поворотик! – Лерка цокнула языком и расплылась в довольной ухмылке. – Ну и как он? Горячий перчик?

Лекарша, все это время не обращавшая на нас внимания, замерла и смерила мою подругу осуждающим взглядом. Затем разложила на деревянной лавке выстиранные бинты и, подхватив таз с грязной водой, направилась к выходу, ворча что-то себе под нос.

Ее сухощавая фигура до сих пор наводила на меня ужас. Я еще не забыла ее палец в моем влагалище и жуткую «дезинфицирующую» мазь.

– Тише ты, дурная! Забыла, что тут везде уши да языки! – строго шикнула я на Лерку, провожая женщину взглядом до тех пор, пока за ней не закрылась дверь. – Еще какой горячий! – бросилась я рассказывать, опасаясь не успеть выложить все до возвращения докторши.

– Как думаешь, понравилась ты ему?

– Попросил остаться до утра и сегодня ночью опять к себе ждет! – счастливым полушепотом выдала я, задыхаясь от волнения. – Да еще и имя новое дал – Рамаль!

– Огогошеньки! Рамаль… – как красиво! Не то что мое, колхозно-пролетарское, – заворчала она. – Мои поздравления!

Я замерла, прислушиваясь, не идет ли кто по коридору, и, убедившись, что нас никто не потревожит, достала из кармана мешочек, предназначенный для подруги.

– А это тебе, и ты сейчас же расскажешь мне все, что успела натворить за ночь! – заявила я категоричным тоном, передавая Лерке подарок кападжи.

Она восхищенно заморгала ресницами и расплылась в улыбке до ушей, словно кто-то уголки ее рта к вискам пришил, – я такого «оскала» у подруги никогда раньше не видела.

– Ой, Лекси! Крыша моя совсем уехала, – начала она свой рассказ, то и дело озираясь на дверь. – Как только эта «айболитка» уснула, я в коридор проскочила и пошла искать его. Думаю – или пан, или пропал! Наткнулась на агу, сначала испугалась, а потом говорю ему: «Где Первиз-бей? Меня хазнедар за ним послала», – а он: «Иди прямо, потом направо, потом…» – короче!

Моя подруга замолчала, переводя дух. Ее глаза загорелись, как от доброй бутылки вина, и на красивом, гладком лице каждая клеточка засияла от счастья.

– Нашла я его! Зашла на трясущихся ногах в кабинет. Он из-за стола вскочил, брови черные сердито сдвинул и как зашипит на меня – мол, чего приперлась, сумасшедшая?!

– Ну, а ты?

– А я говорю – или мой ты будешь, или расскажу всему гарему, откуда ты нас возишь!

Мои брови поползли вверх. И как только ей смелости хватило? Жить, что ли, надоело?

– Он подлетел ко мне, к стене прижал, кинжал из ножен достал и к горлу приставил. А сам смотрит прямо в глаза, отвести не может! – продолжила Лерка.

Она рассказывала, покрываясь от возбуждения испариной. Ее аккуратная грудь вздымалась быстро-быстро, в такт учащенному дыханию, а на глаза навернулись слезы.

– Да ты самоубийца! – выдала я, не веря своим ушам.

– Я тоже так подумала в тот момент. Да только он, вместо того чтобы горло мне перерезать, так присосался поцелуем к моим губам, что я чуть не задохнулась.

Я ошарашенно качала головой, поражаясь храбрости и напору подруги. А Лерка тем временем раскрыла дрожащими пальцами мешочек и достала оттуда миниатюрную серебряную брошь в виде полумесяца. Украшение было простенькое, но изящное. Тончайшая полоска серебра была украшена крохотными, похожими на пылинки бриллиантами, которые в свете факелов переливались ярко-желтыми и зеленоватыми огнями. Моя подруга не могла отвести от подарка взгляда, поглаживая его пальцем, словно какую-нибудь реликвию.

Дверь противно скрипнула, заставив меня обернуться, а Лерку спрятать подарок под подушку.

Вошедшая лекарша смерила нас недоверчивым взглядом, поставила на лавку пустой таз и подошла к кровати.

– Рамаль Хатун, иди. Хазнедар тебя зовет в покои госпожи.

Вот оно. Началось. Я испуганно сглотнула и, взяв подругу за руку, прошептала:

– Помолись за меня. Дэрья Хатун беременна.