Развод по принуждению. Попаданка в (не)счастье - Наталия Журавликова
Когда прислуга удалилась, я спросила Пумиша:
– А почему у меня все горничные из местных? Должна же у Луизы быть какая-то любимая верная служанка. Она же – подельница во всяких коварствах.
– Была, но поругались. Оливия ее звали.
– Уволилась, потому что имя не цветочное? – невесело схохмила я. Очень некстати неизвестная мне Оливия уехала из замка. Хотя, с другой стороны, если она слишком хорошо знает Луизу, мне же хуже. Раскусила бы сразу.
– Не знаю, но, наверное, из-за чего-то другого, – кот почесал задней лапой за ухом, – кажется, Олив отсюда вышла сразу замуж. А хозяйка этого не одобряла. Полгода с тех пор прошло.
Что ж, значит, последних событий эта счастливая семейная особа не знает. Так что, у меня только верный кот. Хотя и взбалмошный слегка, но милый.
– Жаль, не могу тебя с собой взять, – вздохнула я, – или можно?
– Прежняя Луиза так не делала, – отрапортовал Пумиш, – только если не собиралась поразить своим даром высший свет. Но такое редко бывало.
– Ладно, – решила я, – пока не будем слишком ломать представления о леди Ренли.
Я покосилась на кувшинчик с заваренным сбором, купленным в аптеке.
– С ним вот что теперь делать, выпить? – спросила я фамильяра.
– Не рискуй. Мало ли как подействует. Вылей половину в канализацию.
– Какой ты у меня рассудительный, – потрепала я котика за ушком. Помощник довольно заурчал.
А я отлила часть зелья в дыру для слива, которая была в туалетной комнате и отправилась на улицу, где меня уже ждал экипаж. И неприветливый лорд Ренли.
– Отлично выглядишь, – буркнул он.
– Ты тоже красавчик, – одобрила я. И вполне искренне. Выглядел он безупречно. Правда, под его большими выразительными глазами проявились заметные тени. Довела мужика вся эта ситуация с разводом и потерей наследства.
– Артефакт привезут послезавтра с утра, – сказал Бен, когда экипаж тронулся.
– Какой артефакт? – не сообразила я, потому что думала о том, как лорд Ренли ухаживает за своими волосами. Очень уж они у него густые и шелковистые.
– Для определения беременности, – сухо пояснил Бенедикт, – надеюсь, специалист будет тогда же. Не хотелось бы прождать еще несколько дней, оплачивая аренду этого ценного магического инструмента. Сама знаешь, не всякий знахарь может его использовать. Особенно тот, что я заказал. Он самый новый и точный.
– И что же он определяет, кроме наличия самой беременности? – мне стало интересно.
– Срок. А в зависимости от него и пол будущего… младенца.
Последнее слово он произнес сдавленным голосом. А потом сглотнул. Представил, видимо, не абстрактного младенца, а нашего общего.
Бедняга, придется ему мучиться, пока этот артефакт не придет. Это я знаю, что нет у меня никакого ребенка в утробе. Наверное. А ему только гадать и остается.
– Луиза, за что ты так со мной? – спросил вдруг лорд бесцветным, будто высохшим голосом. – Только из-за жажды богатства? Сначала издевалась надо мной, показывала, насколько я тебе безразличен. Повела себя так, что я сам захотел развода. А потом была эта ночь, когда ты меня снова соблазнила.
– Против воли, что ли? – прищурилась я.
– Нет, – спокойно сказал он, – ты знаешь, что я этого хотел. Но я не думал, что это может быть ловушкой. Чтобы забеременеть и поймать меня на крючок.
– А ты сам-то, почему начал всю эту процедуру развода? – спросила я, раз уж у нас пошел такой откровенный разговор.
– Ты ведь знаешь, зачем заставляешь вспоминать? Я увидел тебя на коленях у твоего учителя, Лирона. И хоть вы оба доказывали, что это было для отработки позиции для игры на инструменте, я не поверил.
– Очень ты подозрительный, да, – подтвердила я.
Как сложно извлекать эти скупые крохи информации, чтобы хоть как-то восстановить цепочку событий.
Но в моем пазле появился еще один кусочек.
Бен застал жену на коленях у смазливого преподавателя. Устроил скандал, подал на развод.
Луиза разводиться не собиралась, пока не выпотрошит кошелек мужа. Устроила для него ночь любви уже, когда Бен подал на развод. Для того чтобы если удастся разжалобить тетушку, можно было припомнить Бенедикту эту их близость и сказать, что именно тогда в ней зародилась новая жизнь. Коварная змеюка.
– Зачем мы сейчас должны изображать перемирие, если уже знаем волю герцогини? – спросила я.
– Можешь не изображать, – он криво усмехнулся, – ты все равно останешься в выигрыше.
– Ты ведь попытаешься найти лазейку в бумагах, пока нас еще не развели? – мне хотелось пообщаться начистоту.
– Конечно. Мне не хочется упускать то, что действительно моё. И не только по праву рождения. Я много сил вложил в дела моей семьи. Но учти, Луиза, тебе тоже выгоднее оставаться замужем за мной сейчас. В пояснении к завещанию указано, что наследством я без тебя воспользоваться не смогу. Но и ты, если сама все-таки решишь развестись, получишь только небольшую его часть и не сможешь претендовать на титул. В отличие от твоего ребенка. Он получит всё, когда станет совершеннолетним. Ты же до этого времени будешь получать средства на его содержание и жить безбедно… но не так, как ты хотела. А если ребенка нет…
– То мы можем развестись, только если я того пожелаю, я помню эти слова в завещании. И с соблюдением моих интересов.
– Но разговора о том, что ты унаследуешь все состояние Ренли, в таком случае нет. Хорошую головоломку вы с тетей Эррарией для всех устроили.
Мы немного помолчали. Бенедикт собрался с мыслями и подытожил:
– Как мы оба понимаем, сейчас нам действительно лучше соблюдать условие, поставленное судьей. Я не намерен отказываться от наследства, ты тоже. Так что предлагаю взять паузу. Но обманываться не стоит. Это война.
– Совершенно верно, – согласилась я с ним.
Карета остановилась. Мы приехали.
Имение Остеров оказалось куда скромнее, чем замок Ренли. И на Бенедикта хозяева смотрели с некоторым подобострастием. На меня же пялились с откровенным любопытством. Слух обо мне пошел по всей Пектории великой, судя по всему. И всяк сущий в ней язык был не против меня как-нибудь назвать, поинтереснее.
Невысказанные вопросы вертелись на языках у собравшихся на милую семейную викторину.
Остеров я признала сразу. В нашей эпохальной партии в бриброк они были в команде противников, и мы играли против их пары.
Мужа звали Шейн, а жену Шейла, очень легко запоминается. Как оказалось, у них трое детей от пяти до двенадцати лет, которые тут же заявили о себе, выйдя встречать гостей.
– Папа, а где та тетя, которая достоинство лорда Бена ему же на рога и накрутила? – звонкий голосок
