Дом грозы - Ксюша Левина
– Ну что, проверим, кто сильнее? – спрашивает сирена. Она зла, разъярена и опьянена своей силой.
Фандер чувствует, как в нем проклевывается уважение. Невозможно не признать силу, особенно такую смертоносную. Только вот невменяемый взгляд сирены и то, как озлобленно шипит толпа истинных, ему совсем не нравится. Они бросятся на нее, и она всех погубит. Ей нужно срочно протрезветь, пока она не стерла с лица земли всех детей Траминера.
Фандер долго не думает. Расчет до смешного прост: чертова сирена Брайт Масон придет в себя, если она навредит тому, кто дорог. Руку на своих она не поднимет, но она, как и все на этой планете, любит Энграма Хардина. А Энграм любит, как и всех на этой планете, своего брата.
Фандер делает шаг вперед. И ему становится очень-очень больно.
– Эй! – Его пихают чьи-то теплые руки. – Ау, принцесса!
– М-м?
– Давай, глазки открывай. Поехали!
– М-м…
– Ой, как знаешь, хочешь – спи, мне же лучше.
Фандер никак не может открыть глаза, потому что сон начинается снова, по кругу.
Раз… два… три…
Теперь сирена с розовыми волосами сидит на соседнем сиденье машины, за рулем. На заднем лежит бледное тело Энграма.
– Алле-алле-алле-у… – Сирена напевает какую-то волшебную песенку, и Фандер входит в транс.
Да сколько можно, мать вашу.
* * *
В прошлом Фандер не раз попадал в переделки, но он еще никогда не испытывал того, что испытал в день, когда узнал, кто такие сирены. В общем-то, шансов встретить сирену хоть раз в своей жизни ничтожно мало, а уж вступить в схватку и выжить – еще меньше, но Фандер мог этим похвастаться, правда, не знал кому.
Про сирен он знал из легенд. Он помнил сказку из детской книжки, ее тайком читала няня, потому что это была довольно мрачная история для ребенка, по мнению его родителей. Там было что-то про девушку, которой на свадьбу вместо жениха принесли его вырезанное сердце. От горя она сиганула со скалы и разбилась, потом превратилась в сирену и убивала моряков.
В реальной жизни сирены давно никого не убивали – по крайней мере, Фандер на это надеялся. Они могут обращаться в странных существ, похожих на птиц, и плавать без воздуха под водой часами, а их пение гипнотизирует. Никто, разумеется, не встречался с ними вживую, чтобы толком описать, разве что друг Фандера – Рейв, влюбившийся в одну такую. Но он никогда не делился подробностями. В воображении Фандера у сирен отрастает под водой рыбий хвост и тело покрывается чешуей. Вдобавок глаза с розовой радужкой и неадекватное поведение.
На собственной шкуре Фандер узнал, что сирены могут с легкостью расправиться с соперником, просто хорошенько разозлившись. Брайт Масон подкинула Фандера футов на десять в воздух, все его тело пронзило нечеловеческой болью, а потом он рухнул на землю и дальше ничего не помнил.
Энграм вопил что-то вроде: «Это же мой брат!», были и другие голоса, но никто не смог переубедить сирену. Брайт Масон сделала, что хотела, увидела жертву у своих ног, испугалась и ушла.
В тот день Фандер понял несколько вещей. Во-первых, иные и правда зачастую сильнее истинных, и можно сколько угодно кричать о своей священной крови, на том свете это не поможет. Во-вторых, иные тоже хотят жить, как и все в этом мире. В-третьих, иные ненавидят истинных ничуть не меньше, чем истинные ненавидят иных. И в-четвертых, методы иных такие же грязные, как и методы истинных. Тогда не все ли равно, на чьей стороне быть?
И чем больше он думал о том, что нет правильного выбора, тем больше сомневался в этом. А вдруг правильная сторона есть, вдруг Фандер чего-то не знает, вдруг он все-таки ошибся? И возникала ненависть к себе, скребла душу когтистой лапой и шептала: «Ты все испортил, живи теперь с этим!»
Тогда Фандер лежал на земле, пока вокруг бегали люди, и думал о том, как страшно жить в мире, где ты тупой слепой котенок. Все его поступки в будущем стали следствием той сцены. Брайт Масон поставила на место Фандера Хардина, и он наконец-то протрезвел. Этот эпизод его жизни прокручивался в голове снова, и снова, и снова, и снова.
Отец счел Фандера слабаком. Он был уверен, что сила иных – это миф и что благородства и аристократичности вполне должно хватить для победы над ними. Его представления оказались настолько смешными, что Фандеру стало попросту жаль отца.
Просто. Тупой. Слепой. Котенок. Такой же, как я и все остальные…
Соблазн перейти в Сопротивление был велик. Только дурак не видел, что они побеждают. Соблазн все бросить и уехать был огромен, но никто не знал, что станет со сторонниками Ордена. А было бы так просто: бросить отца и мать в Бовале и вернуться туда через пару лет, чтобы со скорбью на лице попинать дымящиеся обломки разрушенной страны.
Увы, не получилось.
– Где ты была? – Он трет лицо и глаза, чтобы прогнать сонливость.
– Документы. – Нока швыряет ему на колени папку, и та чуть было не падает под ноги. Нимея резко выворачивает руль: – Придурок! Куда вылез?! – вопит она в приоткрытое окно на какого-то лихого гонщика, уже ставшего точкой на горизонте. У нее сомнительный стиль вождения: что-то среднее между отчаянным лихачеством и навыками настоящего профи.
Нока, не тормозя и придерживая руль коленом, открывает бутылку воды и отпивает из нее. Фандеру становится не по себе.
– Это твои поддельные документы на случай чего. Мы приближаемся к экимской границе, там их покажем. Поздравляю, ты теперь Хандер Фардин.
– Как… непримечательно. Совсем не подозрительно. Мои поздравления, – бормочет новоиспеченный мистер Фардин, разглядывая чистенькие документы.
Нока бормочет себе что-то под нос и не удостаивает Фандера взглядом.
– Так, еще в одно место.
– Расскажешь?
– Много чести.
Она какое-то время молчит, поглядывая на знаки и ворча ругательства вслед водителям, оставшимся безучастными к ее возмущениям, а потом отвечает:
– Артефакты. У нас толком ничего нет, а мы оба не способны к бытовой магии, верно? Я пыталась в Траминере что-нибудь достать, но большинство лавок закрыто, людям теперь такое не по карману.
– Советую тогда собрать еще и аптечку.
– Ой, брось, это еще зачем?
– Ну лечиться мы тоже не сможем.
– Значит, не будем болеть. Что вообще может случиться? – Она притормаживает и паркуется возле богатой лавки с зеркальными витринами.
– Могу я пойти с тобой, надзиратель Нока?
Нимея молчит, постукивает себя по бедру и придумывает причину отказать, но замечает любопытство Фандера: детский, искренний восторг перед чем-то новым. Его не скроешь, хоть Фандер и притворяется, что просто разыгрывает сценку.
– Ладно, но не позорь меня снобизмом и тупыми вопросами.
Приходит очередь Хардина закатывать глаза, а через минуту он уже восхищенно присвистывает над стендом с бытовыми амулетами, чем ужасно льстит продавцу.
– Это нам не нужно, – ворчит Нока.
– Ты посмотри, тут есть охлаждающие чары! И согревающие. Помяни мое слово…
– В жизни не стану поминать никакое твое слово. Здравствуйте. – Она оборачивается к продавцу и быстро тычет в каталог, даже не глядя на выставленные в витрине образцы. – Нам пару фонариков с запасными батареями.
– Заряжать сами не сможете?
– Нет, мы… не бытовые маги.
– Угу. – Продавец шарит на стеллажах и бросает на прилавок два металлических фонарика.
– Пару щитов, вот тут написано, что радиус пятьсот дюймов…
– В идеальных условиях. Без ветра. При атмосферном давлении до восьмисот. В дождь не сработает. Двоих не защитит.
– А почему тогда так дорого? – Нимея нависает над стойкой, она явно готова торговаться.
– Цена окончательная и не обсуждается. Не
