Пес бездны, назад! (СИ) - Анастасия Разумовская
И вот, когда я вбивала: «подскажите, пожалуйста, место, где находится Вечный замок или зеркала-порталы в Санкт-Петербурге», мой телефон запел свою единственную песню о деревьях.
— Привет, я думал, ты не возьмёшь трубку.
— Какую? — деловито уточнила я.
Потому что если, например, трубка медная, то мне точно пригодится. Пока не знаю, для чего, но такими вещами не раскидываются.
— Алиса, ты вчера сбежала, словно ребёнок из дома, пока я ходил в аптеку…
«Аптека, что это такое, — вбила я и добавила: — скажите, пожалуйста».
— … я решил, что ты меня снова игноришь. Тебе настолько неприятно со мной разговаривать? Ну так и скажи. Зачем тогда согласилась идти со мной в кино?
«Кино. Что это такое…»
— Алис, не молчи, пожалуйста! Не будь…
«Сука — самка собаки», — высветилось мне. Не поняла, причём тут псовые? Ох уж эти первомирцы! Сколько ничего не значащего мусора в их словах!
— Артём, я не знаю, что тебе сказать. О чём ты сейчас?
— О том, что уже без десяти восемнадцать, а мы договаривались на восемнадцать, но…
Точно! Мы же договаривались. Но с его братом мы договорились до совершенно противоположных вещей. То есть, Герман так и пообщался с Артёмом? Или не переубедил его?
— И в чём затруднение? — уточнила я со вздохом.
— То есть, я могу заехать? — оживился Артём.
— Я в библиотеке.
— В какой?
Ух ты! Их тут несколько? Ничего себе! Сколько же в этом городе книг? Я поднялась:
— Недалеко от дома.
— Это на Воскова? Я сейчас буду.
Я мучительно отбирала те книги, которые возьму с собой. Нежно погладила остающихся, утешая. Не грустите, милые, я вернусь за вами. Библиотекарь сообщила мне дату возврата. Значит, их придётся возвращать… Жаль.
— А потом можно будет взять ещё?
— Разумеется. Если не сможете вернуть вовремя — звоните, мы продлим…
Я вышла на улицу, прижимая к себе стопку учебников. По физике, математике, химии. И две энциклопедии: по технике и по архитектуре. Прислонилась к стене, пытаясь прийти в себя. Все эти ваши сады с яблоками это такая фигня…
— Алис, — ко мне подскочил улыбающийся Артём, обнял, но тут же отпустил. — Ты странно выглядишь… Только что с работы? Не успела переодеться? А книги зачем?
— Можно я сяду за руль?
— А у тебя права есть разве?
— А нет? — удивилась я.
В этом мире у женщин столько прав! Неужели на то, чтобы водить машину нет? Да нет же! Я видела женщин за рулём! Артём захлопал глазами.
— Разве ты училась на курсах вождения?
Ах, значит, для этого надо просто выучиться?
— Нет, — призналась я честно. — Ладно, поехали?
Он открыл передо мной дверцу, я села.
— Давай положим твои книги на заднее сиденье?
— Хорошо, — мне пришлось приложить усилие, чтобы отдать ему драгоценные томики, и, пока Артём устраивал моё сокровище, я наклонилась, чтобы посмотреть педали газа и тормоза.
— Ты чего? — спросил парень изумлённо, открыв дверь со стороны водителя.
— Они одинаковые, — заметила я, выпрямившись, и принялась искать ремень безопасности. — Как ты их не путаешь?
Артём рассмеялся.
— Ты чудна́я. Нет, ну поначалу все путают…
— А, — догадалась я, — просто одна всегда справа, другая слева? Ты их не различаешь, ты просто запоминаешь где какая, верно?
— Лиса, ты явно переработала. Тебе что, больничный не дали? Вроде вчера врачиха со скорой обещала направить инфу в поликлинику. Или нет? Надо тогда позвонить, разобраться…
— Я не была в поликлинике.
Парень помог мне пристегнуться ремнём. Машина тронулась с места. Плавно и осторожно, словно понимала: везёт живых людей.
— Я взял билеты на комедию. Ничего? Знаю, ты предпочитаешь драмы…
— Ничего, — осторожно ответила я.
Хоть снова возвращайся в библиотеку.
— Алис, я хотел поговорить… Но лучше после фильма, да?
— Можно и сейчас. Только у меня нет для тебя хороших новостей. Видишь ли, я тебя не люблю и…
Машина чуть не врезалась в ту, которая ехала спереди. Артём стиснул челюсти.
— Ладно, — пискнула я, — поговорим после.
Ох уж эти впечатлительные мужчины! И как с ними обсуждать более серьёзные проблемы, если такая ерунда вызывает почти полную потерю внимания?
— Ты вот так запросто говоришь мне об этом после того, как… Алис! Мы были вместе пять лет! Пять! Прекраснейших лет! Ты говорила, что любишь меня. И что? Один косяк, один-единственный проступок, ничтожная слабость с моей стороны, и всё? Прошла любовь, завяли помидоры⁈ И вот это «видишь ли…».
— Кстати, а какой проступок? — кротко уточнила я.
— Что?
— Чем именно ты передо мной провинился, Артём? Твой брат вот считает, что это я виновата, что я тебе изменила и…
— Мой брат? — он резко обернулся, но затем снова посмотрел на дорогу. — Ты с ним разговаривала? Это он настаивает, чтобы ты со мной рассталась, да? Вот же!
Он снова помянул псовых. Я догадалась, что это было первомирское ругательство. Не понятно только, почему здесь ругались собаками. Не то, чтобы я часто имела с ними дело, но как-то Бертран заявился мне с королевской сворой. Вполне себе милые зверюшки.
— Так ты с ним разговаривала? И что он тебе наплёл?
— Артём, ответь сначала на мой вопрос. За что ты просишь у меня прощения? Видишь ли, я… у меня амнезия. Я не помню ничего до вчерашнего дня.
Автомобиль дёрнулся, останавливаясь на красном светофоре. Видимо, для машин действовали те же правила, что и для пешеходов. Артём обернулся ко мне, всматриваясь с видом крайней озадаченности и недоверия.
— Что, правда?
— Да. И я буду очень признательна тебе, если ты прояснишь ситуацию. А ещё поймёшь, что сейчас ты для меня незнакомый, чужой человек, который ждёт от меня того, что я ему дать не могу.
Мы снова поехали. Артём молчал, переваривая мои слова. Открыл рот он только, когда мы остановились. Вышел, обошёл машину, открыл мне дверь.
— Так что? Расскажешь
