Бессердечное небо - Каролайн Пекхам
Я приняла его, с любопытством нахмурившись, развернула и поняла, что это такое, пока мое сердце выбивало дикую и отчаянную мелодию. На листке было написано мое последнее I.O.U. из тех, что я подарила Ориону на день рождения в прошлом году.
I.O.U.
Один поцелуй в любом месте, где ты захочешь.
— Этого не может быть! — закричал кто-то в ужасе.
— Крабовые пирожки через мой почтовый ящик, пожалуйста, прекратите это безумие, — умолял Хэмиш, пробираясь к нашему столу.
— Папа! — Джеральдина вскочила со своего места, останавливая его. — Они влюблены. А мама всегда говорила, что любовь — это как перчинка, зарытая в солонку.
— Но, милая Джеррикинс, — прохрипел он, поднося платок ко рту. — Я не могу смотреть на это.
— Тогда не смотри, — прорычала я, взяла Ориона за руку и позволила ему подтянуть меня к себе, чтобы встать рядом с ним.
Он обхватил меня за талию и притянул к своему телу, его тепло окутало меня, а в воздухе повеяло ароматом корицы.
— Ты должна мне поцелуй, — промурлыкал он с дьявольским блеском в глазах.
— Где ты хочешь его получить? — спросила я, наслаждаясь этим моментом, пока капли дождя стучали в моем нутре.
Он поджал губы, его ухмылка все еще была натянута, и я поклялась, что никогда не смогу насытиться этим мужчиной.
— Ты уверен в этом? — прошептала я, пока толпа бормотала и проклинала его.
— Нет, — серьезно признался он. — Я так боюсь того, что это будет значить для тебя, Голубок, но еще больше я боюсь причинить тебе боль. Так что если ты хочешь этого, то дело за тобой. Кроме того, теперь, когда решение принято, я могу сделать то, что хотел сделать с тех пор, как впервые увидел тебя.
— И что же это? — спросила я, мои руки заскользили по его широким плечам и обвились вокруг его шеи, когда я отстранилась от криков отвращения вокруг себя, сосредоточившись на нем и ни на ком другом. Он был всем, что вообще имеет значение.
— Поцелую тебя на глазах у всего мира и покажу им, что ты моя. — Он наклонился, и я поднесла к нему свой рот и все остальное, из чего я была сделана, вплоть до пыли, из которой состоят мои кости. Наши губы столкнулись, и, клянусь, я почувствовала, что звезды наблюдают за нами, их шепот прозвучал на грани моего слуха, словно они сговаривались, а я молилась, чтобы они прекратили действовать против нас, потому что мы достаточно настрадались, и пришло наше время быть счастливыми.
Его язык встретился с моим, и моя сестра громко закричала, стуча кулаком по столу, Наследники подхватили крик, и все мои друзья вдруг стали дружно выкрикивать, заглушая повстанцев.
Клянусь, я никогда в жизни не испытывала столько радости, как сейчас, и надеюсь, что это никогда не закончится.
— Рачки на крекере, — вздохнула Джеральдина. — А куда же тогда делся второй Длинный Шерман?
София хихикнула, издав лошадиное фырканье, указывая на свою задницу, и мы все повалились от смеха.
Мы устроили девичник в комнате Джеральдины, используя удивительно обширную коллекцию лаков для ногтей и косметических средств Анжелики, балуя себя. Джеральдина только что закончила красить мои волосы в голубой цвет, и они переливались на моих плечах, пока я сушила их с помощью магии воздуха, распущенные волны мягко спадали по спине.
— Возможно, мне стоит покрасить волосы в более яркий цвет, — задумчиво сказала Джеральдина, садясь на кровать напротив меня и Тори.
— Тебе бы подошел алый, — предложила Анжелика.
— Ерунда! Неужели мои волосы будут похожи на вареного омара, чтобы привлечь к моим берегам еще больше голодных рыб-молотов? Ты говоришь глупости, Анжелика, — сказала Джеральдина, яростно тряся головой.
— Как дела у вас с Максом? — спросила Тори.
— О, миледи, — вздохнула Джеральдина. — Я в замешательстве! Мальчик Макси заявил, что готов и желает служить в саду моей госпожи по моему зову. И как бы я хотела навсегда передать ему ключи от диких лугов и блуждающих нарциссов, но, увы… боюсь, вместо этого я должна выйти замуж за Джастина Мастерса.
— Фу, — вздохнула Тори. — Но он милый. Он, буквально, придержал для меня дверь, когда я была в сотне ярдов от нее. Я должна была идти пешком. Блядь. Так далеко. Чтобы дойти. А он все равно ждал. — Она вздрогнула.
— Это не совсем плохо, Тор, — фыркнула я. — Дариус ведь все время придерживает для тебя двери.
— Ну да, но он делает это назойливо. Так что это совсем не одно и то же, — сказала она, отбрасывая волосы, и я рассмеялась.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, у Джастина нет никакой изюминки. Он… — Я пыталась подобрать слово.
— Скучный? — предложила Джеральдина. — Скучный сверх того, что должно быть возможно в рамках нашего вида?
— Э-э, да, — согласилась я, и Джеральдина взвыла, как полузадушенная коза.
— Может, вы просто отмените свадьбу? — предложила София. — Я уверена, что твоему папе будет все равно.
— Папа дал мне свое благословение на расторжение помолвки. Но я леди слова, а кто я без слова, София? — Джеральдина вздохнула, в ужасе прижав руку к груди.
— Что, если мы расторгнем ее ради тебя? — предложила я. — Как заявление принцесс?
— Вы готовы сделать это для меня? — вздохнула Джеральдина в благоговении. — Вы встанете между мной и браком без любви с незадачливым червем и признаете его расторгнутым? Вы прогоните червяка в далекую страну, чтобы мне никогда не пришлось беспокоиться об утрате, живущей в его улитковых глазах-бусинках?
— Эээ, изгнание кажется немного излишним, но мы можем вынести решение, — сказала я, пожав плечами.
— Срань господня, неужели у нас все это время была возможность издавать указы? — вздохнула Тори. — Я хочу постановить, что никакой гребаный кофе без кофеина не должен подаваться рядом с кофеиновым добром.
— И так постановлено. — Джеральдина хлопнула себя по коленке, хотя я почти уверена, что Дариус все равно берет весь кофе Тори в последние дни.
