Жена янтарного князя - Полина Атлант
Я сглотнула и занервничала. Потому, что почти не запомнила ритуальные слова и начала что-то бормотать, под тяжёлым наблюдательным взглядом супруга.
— О великая… Мать…богиня Фригг, матерь бога… и супруга отца Одина…Прошу тебя… даруй нам много… дочерей и сыновей! Благослови нас, чтобы мы могли продлить свой род…
Затем я тоже быстро засунула дрожащие пальцы в подношение и нанесла себе на лоб две кровавые полоски.
Но по одному только взгляду Ингольфа я вдруг поняла — он не просто недоволен, а взбешён! Тяжёлый вздох сорвался с его губ, больше похожий на рык, и, схватив крепко за руку, муж потащил меня прочь из святилища.
Помощницы проводили нас из круга, радостно щебеча что-то на незнакомом диалекте, понятном лишь Ингольфу. Оказавшись на открытом месте, я почувствовала, что голова закружилась, и меня повело куда-то в сторону. Я выдернула руку и остановилась.
— Что такое, Мила… — муж не успел произнести моё имя, как к моему горлу подступила тошнота. Спазм скрутил живот, и меня вывернуло прямо на траву.
Ингольф, опешив на мгновение, схватился за меня руками, придерживая от падения. Когда рвота стихла, он стремительно подхватил меня на руки и понес к одному из шатров.
Опустив на какое-то подобие соломенного тюфяка, он достал из корзины кожаную флягу и, приподняв мою голову, начал поить.
— Сейчас, милая! — приговаривал он, вливая воду мне в рот.
Слезы ручьями текли по моим щекам. В животе как будто горел огонь, а тело била мелкая дрожь.
Ингольф сорвал с гвоздя свой плащ и укутал меня.
— Лежи здесь! — приказал он, укладывая меня на тюфяк. — Я сбегаю за знахаркой.
Он вылетел из палатки, словно ошпаренный, откинув полог, и исчез в направлении святилища. Я провожала его взглядом, пытаясь удержать тяжелые веки. Меня начало резко клонить в глубокий сон.
Все плыло перед глазами. Кажется, я начала проваливаться в дрёму….
С поля тянуло свежескошенной травой, и этот знакомый запах, словно ласковое прикосновение, немного унял мою тошноту.
Я обожала этот аромат, особенно летом. Лежать бы сейчас на прогретом солнцем песке, вдыхая пьянящий коктейль из соленого морского бриза и сухого шелеста высокой травы.
Слезы обожгли щеки. Нестерпимо захотелось назад, в то безмятежное детство, когда мы с родителями приезжали на балтийское побережье. Это место до щемящей боли было так похоже на него.
Я очнулась и резко вздрогнула, когда Ингольф вернулся, ведя за собой старушку. Они переговаривались, и их северная речь звучала невнятно, чуждая моему слуху. Женщина, приблизившись, опустилась на колени рядом, и в ее взгляде мелькнула настороженность.
Сначала она внимательно осмотрела мой рот, прищурившись, изучила язык. Ее прохладные пальцы коснулись лба. Взглянув на мужа, она что-то пробормотала, качая головой.
Ингольф облегченно выдохнул, словно тяжкий груз упал с его плеч, и вытер выступивший пот. Он топтался рядом, не зная, как облегчить мои страдания.
— Отлично! Ты не отравилась!
Я же лежала неподвижно, меня знобило. И все, что я сейчас хотела — это остаться одной.
— Уйди… — едва прошептала я, сдерживая слезы.
Старушка непонятливо посмотрела на Ингольфа. Тот что-то ей проговорил, и она кивнула и вышла из шатра.
Муж нагнулся ко мне и помог привстать.
— Милая, давай, я отнесу тебя в дом — там будет лучше!
— Я не хочу в тот дом. Я хочу к нам домой… Может быть, мы поедем обратно? — мои губы задрожали.
— Завтра, любовь моя, — Ингольф мягко погладил меня по голове. — Вечером разожгут священный костёр, а потом будет большой пир. Мы же не можем всех бросить и пропустить такое событие, — он крепко обнял меня.
— Тогда я лучше побуду тут… на свежем воздухе…
— Хорошо, — прошептал он мне в губы и поцеловал. — Мой охранник у шатра. А я схожу за едой и служанкой. Постарайся поспать!
Глава 19
Когда ко мне вернулись силы, я с удовольствием похлебала легкого рыбного супа. Ингольф послал за знахаркой Ядвигой, которая напоила меня терпкой успокаивающей настойкой и теперь не отходила, наблюдая за моим состоянием.
Проводы весны заканчивались пиром, который длился до первых лучей солнца. Вблизи древнего капища северяне сложили костер, выглядевший словно алтарь прощания. Женщины и дети украсили его ветви пестрыми лентами. Старый жрец поднес богам чашу с щедрым пожертвованием и, шепча ритуальную хвалу, закинул ее в разгоревшийся огонь.
Я сидела рядом с Антониной и другими женщинами на грубой шерстяной ткани, зачарованно глядя, как пламя пожирало сухие ветви. Воздух наполнялся запахом дыма. Летний вечер медленно угасал, но жара не спадала. Марево дрожало над травой, и всё вокруг тонуло в дымке, словно в призрачном тумане.
Тошнота отступила, благодаря колдовским кореньям Ядвиги. Закутавшись в плащ, я неотрывно смотрела на пляшущий костёр. Голова слегка кружилась, тело обмякло, и меня клонило в сон.
Я едва не задремала, когда сквозь пелену дыма вновь проступили знакомое видение — каменные громады, словно выросшие из-за морского горизонта. Зажмурилась, тряхнула головой, видимо, это снова колдовское воздействие корней Ядвиги. Но, открыв глаза, убедилась — нет, мне не показалось.
«Что за чертовщина!» — пронеслось в голове.
Я резко поднялась, чтобы разглядеть видение получше. Как внезапно обрывки чужих воспоминаний, пугающе реальных, пронеслись перед глазами: песочное побережье, бушующий шторм, бледное лицо женщины в воде с короткими каштановыми волосами, зелеными глазами и мертвым взглядом на сером лице.
Я словно ощутила какой ледяной была эта вода. Как я пыталась кричать, но крик застрял в горле каменным комом. Внезапно я почувствовала резкую боль в груди, а затем бездонную темноту и… пробуждение. В этом теле, которое я по ошибке считала своим.
«Боги…!» — прохрипела я. — «Неужели, я настоящая умерла, и, получается, попала в другое время, что ли? Но моя душа оказалась здесь, в этом прошлом, в теле женщины, которая тоже погибла? То есть я — не я???»
Тошнота вернулась, но теперь она рвала меня изнутри, выворачивая наизнанку. Я судорожно всхлипнула, закрыла лицо ладонями и бессильно осела обратно.
Перед глазами возникли лица родителей, друзей, мелькнули обрывки другой жизни — моя квартира, кухня, чашка с недопитым кофе, экран ноутбука. Я же там была совсем недавно, или это снова лишь обман воображения, последствия травмы?
Но память возвращалась, обретая ясность. Это была моя настоящая жизнь и она оборвалась так нелепо! Я погибла в
