«Стрела Амура» и ведьмина натура - Маргарита Преображенская
– Последняя разработка науки нагов! – с гордостью сказал Шеша. – Мыс-с-с-слескоп «Око Шивы»!
– Отображает мысли? – спросила я.
– Да. Очень удобная вещь! – сказал Шеша. – Вот предс-с-ставь дом, где остался венец, и погрузи туда руку – пос-с-с-смотришь, что будет!
Я последовала его совету, старательно представляя дом. Субстанция, коснувшаяся моей руки, казалась живым мыслящим организмом, который умел безошибочно улавливать мысли. Через мгновение дом уже отображался на экране, а сам экран неожиданно забормотал, и на этот раз на русском:
– Типичная барская усадьба XIX века, стандартная постройка!
Далее изображение дома превратилось в кадастровый план, где было указано расположение комнат и коммуникационных систем. И этот план выудили точно не из моей головы.
– Подключился к архиву Кадас-с-с-стровой палаты Московской области! – пояснил Шеша. – Клас-с-сно, да?
– М-да… техника дошла … – пробормотала я, подивившись, как далеко шагнула наука в мире нагов.
– Судя по данным с ваших с-с-с-спутников, в доме никого нет. Двери вон даже нас-стежь! – сказал Шеша, указывая на экран, на котором появилось крупное изображение барского дома. Выглядело это родовое гнезд сиротливо и уныло, сразу чувствовалось, что домового в нём нет. Но где же Витюня?
– А что, если ракшасы его нашли и пытают?! – испуганно спросила я, и на мои глаза навернулись слёзы.
– Ну что ты, Фиса! – мягко сказал Амур, почти как когда-то Витюня. – Твой домовой всем ракшасам фору даст по сметливости и хитрости! Спрятался где-нибудь и ждёт, когда мы его найдём.
– Обе верс-с-с-сии надо проверить! – решил Шеша. – Зашлю туда «Змеищу», посмотрим.
– Какую «Змеищу»?! – удивилась я.
– Это мой агент, вернее, агентесса! Кумудвати, тайная кличка – «Змеища», – весело усмехнулся Шеша. – Она наполовину человек, наполовину нагиня. Живёт в Москве, присматривает там за полунагской диаспорой и работает моделью. Ей можно доверять! С-с-с-сейчас я её покажу!
Шеша тоже коснулся рукой субстанции экрана, и на нём на мгновение возникла тысяча и одна поза, в которых парень-змей, подозрительно похожий на принца нагов, так и сяк сплетался в одно целое с красивой зеленокожей хвостатой девицей. Шикарный бюст и выразительные губы красавицы были изображены особенно сочно. Похоже, что эпос с названием «Шешасутра» пойдёт отдельной книгой, наравне с главным повествованием о подвигах принца нагов.
– Простите! – слегка смутился Шеша, отчего его кожа стала заметно темнее (видимо, так «краснели» наги). – Издержки высоких технологий: ничего от них не скроешь! Сейчас!
Он наморщил лоб, и картинка изменилась. На экране теперь красовалась симпатичная загорелая брюнетка с тонкой талией, широкими бёдрами и ногами от ушей. Вот, значит, они какие, эти нагини! Почему же Шеша на ней не женится? Наверное, ему ищут какую-нибудь родовитую змеюку? А как же любовь? Ведь даже высокие технологии зафиксировали, что эта Кумудвати ему нравится?
У меня вдруг возникло неодолимое желание, чтобы «Око Шивы» заглянул в мысли Амура: очень хотелось узнать, как тот ко мне относится. Но Шеша принялся налаживать связь со своей «Змеищей» и чертить ей схему исследования здания, попутно инструктируя о том, как вести себя в сложных ситуациях, которые могли возникнуть.
Заметив, что я приуныла, Амур подошёл ко мне и тихо проговорил:
– Сегодня ночью я отправлюсь в полёт над миром нагов, чтобы размять крылья: подземелья угнетают жителей Олимпа. Хочешь, возьму тебя с собой?
– Спрашиваешь! – обрадовалась я. – Только как же мы будем летать? У меня крыльев нет.
– Шеша придумал суперпрочное крепление. Оно действует таким образом, что ты будешь находиться параллельно моему телу чуть ниже меня, – пояснил Амур.
– Это – как во время прыжков с парашютом с инструктором? – спросила я, представив себе эту связку.
– Да, только более безопасно! – кивнул Амур. – Не удивляйся: первое что я сделал, попав в твой мир – прыгнул с парашютом. Интересные ощущения! Это – как любовь: прыжок в неизвестность, эмоции зашкаливают!
– А ты любил когда-нибудь? – спросила я.
– Пока я жил на Олимпе, даже не задумывался об этом, хотя мы постоянно пробуждали это чувство в сердцах смертных. Я ведь был в свите моей бабушки Афродиты, – сказал Амур. – Я не понимал, почему люди так страдают от моих стрел, и вообще, для чего им нужно влюбляться, если проще и спокойнее жить не связывая себя никакими узами. У нас среди младших богов даже было соревнование, кто больше сердец поразит.
– А потом что-то изменилось? – поинтересовалась я, представив, как мелкие пухленькие шаловливые купидончики рисуют у себя на боку сердечки – символ поражённых целей, как лётчики – звёзды на фюзеляжах. Опасные ребята!
– А потом я решил понять что такое Вселенная, изучить другие расы, – сказал Амур. – И я понял, что любовь – это движущая сила, причем не только для людей, но и для каждого мира в целом. Прав был Данте, когда говорил мне:
«Но собственных мне было мало крылий;
И тут в мой разум грянул блеск с высот,
Неся свершенье всех его усилий.
Здесь изнемог высокий духа взлет;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,
Любовь, что движет солнце и светила».
Конечно, я слышала о Данте, но похвастаться тем, что читала его стихи, не могла, а тут оказывается, что Амур знал поэта лично! И вообще с этим младшим богом любви мне было очень интересно и как-то надёжно, а ещё так радостно, что и словами не описать. Честно говоря, я сама тоже мало знала о любви, и тем более о других расах. Кстати, Амур так и не ответил на мой вопрос, любил ли он, совсем заболтав меня на разные темы, но это только подогревало мой интерес к нему.
Весь день до вечера мы посвятили тренировкам. Шеша взялся за нас с Амуром всерьез, стараясь научить приемам борьбы с ракшасами. Сам он сражался просто виртуозно, безошибочно нанося удары и быстрее молнии передвигаясь между муляжами, которые имели несколько режимов движения, так вот Шеша выбирал самый сложный и быстрый режим.
Амур тоже справлялся неплохо: сказывалась древнегреческая военно-божественная подготовка. Младший бог любви двигался не так быстро, как
