Дворецкий для попаданки - Ульяна Гринь
— Перчатки, миледи.
Я готова была прибить Лили или хотя бы вернуть её в тюрьму. Зачем так одеваться, на улице весна! Но камеристка была неумолима.
Штош.
На улице нас встретил Клаус, который до этого подлизывался к левой лошади из экипажа. Правая трясла башкой и угрожающе ржала. Левая оказалась спокойнее и позволила себя обнюхивать. При виде меня лабрадор прискакал и хотел было прыгнуть лапами на грудь, но я вовремя скомандовала:
— Фу! Клаус, сидеть!
На крыльце показался Нокс, и я попросила его:
— Придержите собаку, я не хочу, чтобы он за нами побежал.
Клауса было жалко. Я никогда раньше не гуляла без него. Но в этом мире я не была уверена, что собаку без поводка воспримут как надо. Пёс смотрел на меня жалобно, но я не собиралась сдаваться, хотя и очень хотелось. Отвернувшись, я крикнула Ноксу:
— Держите крепче! И дайте вкусняшек, когда мы отъедем.
— Я не очень понимаю вас, миледи.
— Сыр! Сыр маленькими кусочками! Клаус родину продаст за сыр!
— Я понял.
Смех Нокса обрадовал меня. Он понял. А я улыбнулась, но так, чтобы никто не заметил.
— Трогай, — велела Лили кучеру, когда мы уселись в экипаж. А я спросила:
— Мы едем в банк?
— Да, миледи. Уирчский банк расположен в центре, а если вы желаете прогуляться…
— Посмотрим.
Коляска выехала за пределы лужайки, и я наконец увидела окрестности Уирчистер-холла. Зелёные холмы, выложенная камнем дорога, вьющаяся между деревьев, низкие ограды, за которыми паслись стада грязных лохматых овец. Всё это выглядело настолько нереальным, что я даже зажмурилась несколько раз, крепко держась за край экипажа, чтобы не свалиться.
Да, только ради этого вида надо было побывать в другом мире…
Лошади цокали копытами по булыжникам, колёса поскрипывали в такт, я качалась, будто на облачке, и тут, конечно же, Лили вмешалась, чтобы всё испортить:
— Миледи, простите, что спрашиваю, но я видела столичных полисменов на дороге, они возвращались из Уирчистер-холла… Неужели поймали Фалкинса и вернули вам артефакты?
Я вздохнула:
— Эх, если бы… Нет, Лили, они приезжали арестовать меня.
Камеристка вскрикнула, прижав ладонь ко рту, и взглянула на меня огромными глазами, потом спросила:
— Неужели они догадались?
— Догадались о чём?
— О, миледи, я вас не выдам! Да и не знаю я ничего, не видела и не слышала, ничего-ничего!
С минуту я молча смотрела на неё, и Лили смутилась, принялась обмахиваться рукой. А я не поняла. То есть, она в курсе убийства, но не выдаст меня? Или подозревает, но конкретно ничего не может сказать? Причём сказано всё было так настойчиво и таким деланно-преданным тоном, что я немедленно усомнилась в честности моей компаньонки.
Ну да ладно.
Пока у меня есть время, чтобы обдумать стратегию защиты на суде.
— А вот и Уирч, миледи!
Я взглянула на окрестности уже осмысленным взглядом. Каменные домики, поросшие мхом и кое-где виноградной лозой, аккуратные, чисто вымытые ступени крылец, листья на деревьях того нежно-зелёного цвета, который бывает только весной. Церковь — строгая, прямая, высокая. На улице не людно, почти пусто, только несколько собак лежат в тени забора да парочка женщин несёт то ли покупки, то ли бельё в стирку. Одеты горожанки скромно, мешковато. Вместо шляпок на головах тёмные чепцы с оборками. Занимательная у них тут мода, ничего не скажешь.
Поклонились, когда коляска поравнялась. Я машинально кивнула в ответ и увидела краем глаза, как женщины переглянулись с удивлёнными лицами.
Я всё делаю неправильно…
Но что поделать, воспитание не убить так скоро. Надо учиться, надо. А тренироваться начну на своих слугах.
— Уирчское отделение банка находится напротив полицейского участка, — произнесла Лили, и по голосу я поняла, что это соседство ей искренне неприятно.
— Хорошо, едем туда.
Я сказала это и снова углубилась в изучение домов и домишек. Моё внимание привлекло большое унылое строение с часами на башенке, окружённое чахлым садиком. По виду — чистая тюрьма, если чугунную ограду с завитушками украсить колючей проволокой поверху. В садике гуляли девочки разных возрастов, одетые абсолютно одинаково — чёрные капоры, закрывающие пол-лица и серые плащи без рукавов с прорезями для рук. Почти, как у меня, но моя накидка смотрелась дорого и кокетливо, а эти просто выполняли своё призвание — защитить от прохлады.
— Лили, это школа? — спросила я с трепетом соцработника и получила ответ:
— Миледи, это же приют для девочек-сирот! Вы забыли? Лорд Берти ежегодно жертвовал Уирчскому приюту двести фунтов!
— Остановите экипаж, — потребовала я.
Лили поспешно шлёпнула кучера по спине ладонью, и тот натянул вожжи. Лошади встали. А я вдруг усомнилась в правильности своего порыва. Спросила у Лили неуверенно:
— То есть, мы как бы меценаты, и я имею право зайти проверить, как расходуются средства?
Так же неуверенно Лили ответила:
— Думаю, что да, миледи, но вы же никогда не…
— А теперь да.
Остановившийся на улице экипаж привлёк внимание девочек, и они сгрудились у ограды, вполголоса обсуждая лошадей и золочёные узоры на коляске. В глазах маленьких пансионерок приюта я увидела восторг. Да уж, нежданное развлечение на скучной прогулке! Интересно, как там всё внутри?
Когда-то я смотрела сериал «Джей Эйр». Мне было лет пятнадцать, и я предпочитала сидеть за компьютером. Я была толстенькой, неуклюжей, очкастой и прыщавой. А мои одноклассницы и соседки по комнате вовсю встречались с мальчиками, шушукались о том и об этом. Я была словно исключена из их жизни — ну зачем я им сдалась, вот такая уродина! Зато потом, когда мы выросли и выпустились из интерната, у меня началась настоящая интересная жизнь с учёбой в колледже, с практикой, с работой, которая вызывала только положительные эмоции. А они… Кто спился на панели, кто связался с уголовниками, кто нарожал детей.
Я встала, собираясь сойти, и Лили вздохнула с обречённостью
