Линдси Пайпер - Заклятие короля

Лето запыхался гораздо меньше ее, но все равно его дыха­ние отдавалось эхом от темных углов комнаты.

Лето коротко кивнул.

— Доспех защищает руку, которой ты держишь оружие. Открытую руку. Атака должна быть невероятно сильной, чтобы пробить все слои.

Одри взглянула на свое голое левое плечо.

— А это для свободы маневра со щитом. Похоже, тема урока была «Не потеряй свой проклятый щит».

На его лице промелькнуло восхищение. Реакция Одри на бой мгновенно раскрыла ему ее истинные цели. Она не хоте­ла его превзойти.

Она лишь хотела его одобрения.

Но какого черта это вдруг стало важно? Ей нужно лишь, Чтобы этот высокомерный грубиян учил ее.

— Но ты, — продолжила она, — ты одинаково владеешь обеими руками.

— Развитие моего дара — моих рефлексов — помогло мне. Теперь мои мышцы реагируют раньше меня самого.

— Воин Клетки полагается на мышцы, а не на ум? Стоило догадаться.

— Не слишком умно дразнить человека, который срезал твой щит.

Она схватилась за рукоятку кинжала. Вытащила его из ко­жаных складок. Перехватила удобнее правой рукой.

— Я не беззащитна.

Он зашагал к ней. Одри уставилась на движения его бедер, на движение скульптурных мышц. От взгляда на его тело в ней просыпалось древнее знание, дрожь бежала до кончи­ков пальцев. Его черты были идеально симметричны, за ис­ключением изогнувшейся брови, выдавшей куда больше, чем он осознавал. Прямой нос. Удивительно большие глаза в об­рамлении густых ресниц, таких же темных, как его волосы. Определить его возраст не удавалось. Лишь пара морщин портила его гладкую, идеально смуглую кожу.

И его рот. Нижнюю губу так и подмывало назвать пухлой. Верхняя была рассечена старым серебристым шрамом. Един­ственным намеком на несовершенство красоты его лица, ко­торая буквально зачаровывала.

Ее сознание рванулось внутрь, глубже страха и жажды ме­сти. В животе зарождалась дрожь. Но признание в том, что он ее возбуждает, казалось предательством — памяти Кале­ба и борьбы за выживание ни в чем не повинного Джека.

И все же он был воплощением сексуальности, дикарской, первобытной. Оружие, доспехи и сила. Несравненные боевые навыки. Он обладал уверенностью, которой Нинн едва ли могла когда-либо достичь. И вместо желания избавить его от этой уверенности она хотела оказаться ближе, утонуть в ней, узнать, как выглядит мир с такой непоколебимой точки зрения.

Она уже не могла вспомнить, как ощущается эта уверен­ность.

Он скрестил руки. Базовая стойка. Утверждение себя в ми­ре, метка его территории, готовность к атаке — все сразу. В нем бурлила едва сдерживаемая сила. Темные глаза мерца­ли. Свет ламп окутывал его яркой бронзой, подчеркивая те­нями черты лица и выдающийся рельеф мускулов.

— Не стоит мнить о себе слишком много, Нинн. Это все­го лишь тренировка. Первые часы твоего обучения. Признай, что должна, и я позволю тебе один пищевой паек.

Глубоко вдохнув, она опустила глаза. Понимая, что подчи­няется. Но это не имело значения. Ей нужно было поесть. Что бы ей не потребовалось признать, предложение того сто­ило. Силы на следующий раунд. Возможно, в конце концов он и сможет ее сломать, не физически. Дорога от гордости до покорности внезапно стала короче.

И снова ей захотелось обладать такой же уверенностью.

Однажды. Скоро.

— Признать что, сэр?

— Встань. Подними голову.

Она подчинилась. Руки и ноги, которые должны были ослабеть от усилий, восстановились — в рекордно короткий срок. Но ощущение того, что она находится не в своем теле, сбивало с толку. Дракон подери, как ей хотелось вспомнить, что же тогда произошло в Клетке.

Лето вырвал кинжал из ее руки и бросил его за спину. Ме­талл заскрежетал по бетону. Он схватил ее за запястья. Кан­далы и наручники не шли ни в какое сравнение с его неверо­ятной хваткой. Он мог бы оторвать ей кисти. Дрожь Одри, наверное, передалась и ему, потому что губы Лето приоткры­лись. Это было нечто новое.

Ей понравилось.

— Новый доспех и повязка на мне только потому, что мне не позволено тебя убивать, — тихо сказал он. — Твои навы­ки уже впечатляют. Раньше мне не приходилось обучать по­добных. Я уже двадцать лет как воин Клетки, но для тебя это только начало. И чтобы выжить, ты должна признать, что Я в любой момент могу победить тебя. Ты уже была бы мерт­ва, если бы я не сдерживался.

Истинность его слов окатила ее, как ведро холодной воды. Пальцы Лето сместились с ее запястий на кисти. Сжали. Гип­нотизировал не только его голос. Она с трудом замечала тон­кие приемы, которыми он пользовался, чтобы подчинить се­бе ее тело и разум.

Но он был прав.

— Да, сэр. Я уже была бы мертва, если бы вы не сдержи­вались.

Он коротко кивнул.

— Подними кинжал. У нас впереди еще несколько часов.

Две недели спустя Лето стоял у закрытых ворот, ведущих к тренировочной комнате Нинн. Слева от него один из охран­ников уронил подбородок на грудь. Второй листал старый выпуск «Плейбоя». Почему бы и нет? Была уже почти пол­ночь, и они знали, что Лето пришел лишь проверить свою новую подопечную, как делал по нескольку раз на дню. То, что он принес с собой лишнюю порцию еды, рассматрива­лось как награда новенькой за хорошую работу, и совершен­но их не интересовало.

Вскоре, после ее первого матча, Нинн будет готова встре­титься с другими Королями Дракона в бараках. Она уже стал­кивалась с дюжиной, во время практики в тренировочном за­ле, но это было другое. Он хотел, чтобы она ощутила связь с ними. Увидела это место как неожиданный рай, который мог подарить безопасность и цель ее жизни. И все же по правилам неофиты не могли общаться с проверенными воинами до пер­вой победы в Клетке.

Зная ее — а он уже начал ее узнавать, — Лето был уверен, что она использует новые знакомства для того, чтобы сопро­тивляться ему. Он даже верил в то, что ей хватит ума поднять мятеж и заключить пару новых союзов. Лето же хотел, что­бы его территория осталась такой, как была. Его. Он много лет устанавливал связи и затевал отношения, которые мог­ли дать ему преимущество.

И только когда Нинн узнает вкус победы, только тогда придет время познакомить ее с иерархией бараков. А пока что центром ее мира останется он сам.

Даже при активированном ошейнике его чувства были не­вероятно остры. Он постоянно развивал свой дар. Однажды испытав остроту того, каким он мог бы стать, Лето отказы­вался жить без дара. Он работал над ним. Тренировался, по­ка мышечная память не вышла за пределы Клетки. И благо­даря остроте своего восприятия он знал, что она еще не спит.