Линдси Пайпер - Заклятие короля

— Что поняла, новичок?

— Что нигноры тяжелые?

— Тяжелые.

— Что я могу застать тебя врасплох?

Потребовалось усилие, чтобы скрыть реакцию, посколь­ку ее слова действительно зацепили его. Лето многое испы­тал в Клетке и видел, что перед ним боец. Знал, что придет момент, когда она расцветет в яростное создание и не узна­ет себя прежней. Это ее сломает. И это же сделает ее достой­ным партнером.

— Нет, тебе стоило понять, что у всех моих действий есть причина. Есть другое оружие, более подходящее твоей фор­ме. А теперь ты потеряла и ужин. Дневной рацион потерян, а пользы ноль. — Он присел у мешка и достал кинжал. — Возьми вместо нигнора.

Пару секунд она изучала лезвие, словно пытаясь понять его назначение. Он никогда не встречал воина — не говоря уже о необученной женщине, — который оценивал оружие с таким мгновенным пониманием сути. Или это последствия вчерашней вспышки? Она считала, что не обладает даром, но Лето наблюдал обратное. И видел, как она изменилась.

Осталось продолжать изменения.

Нинн протянула руку и взяла у него кинжал. Легким дви­жением перехватила рукоять, чтобы сбалансировать его в ла­дони. Лето ощутил правильность ее движений, идущую слов­но из старого сна.

— Теперь щит. — Он без предупреждения бросил малень­кий круглый щит ей в лицо.

Она отразила щит, используя кинжал. Быстрый разворот, она присела, вскинув левую руку, и ремень щита сам надел­ся на поднятое предплечье. Готова к защите.

Лето медленно опустился на корточки, чтобы подобрать свой щит и выбранное оружие — булаву. Пульс ускорился, как всегда бывало в предвкушении битвы. Беспокоило то, что его член под тяжелой пластиной доспеха пульсировал в такт. Секс и насилие сплелись воедино. Так было уже не одно по­коление. И победители в награду получали плоть из вполне практических соображений. Мощная агрессия не спадала. Она росла, росла и искала способ освободиться. Воинов-союзников сманивали с пика агрессии, предлагая способ куда более искушающий, чем возможность свернуть друг другу шеи, чтобы стряхнуть первобытный шок от битвы на смерть. Избавляться от возбуждения меж женских бедер было куда приятней.

Он никогда еще не реагировал так до битвы. Высвобожде­ние происходило после.

Лето отпинал остатки оружия дальше в коридор, который вел к двери ее камеры. И они с Нинн закружили под слабым светом голых ламп.

— Я буду твоим первым противником, — хрипло сказал он.

Словно заявляя на нее право. Присваивая ее, пусть даже таким жестоким способом.

— Похоже, до сих пор мы были равны. На тебе повязка И новый доспех, — она улыбнулась. Соблазнительно. Лука­во. — Что ж, покажите, на что способны, сэр.

С этими словами она атаковала.

Глава 7

Одри хотела всего лишь сбить с его лица наглое высокомер­ное выражение. Он был смертным. Уязвимым. И шрам, пе­ресекающий его губу, и сеть отметок от хлыста на спине доказывали, что это так. Его можно было ранить, превзойти, возможно, даже победить.

Но не сегодня. Не ей.

Ее кинжал отскочил от его доспеха. Ему не требовалось даже пользоваться булавой, щит он метал с той же легкостью, с какой дети бросают фрисби. Край окованного железом щи­та ударил ее в живот. Толстая кожа тренировочного доспеха приняла на себя большую часть повреждений. Но от силы удара все равно завибрировали кости. Одри прикусила язык, падая на четвереньки.

Инстинкт подсказал ей, что нужно вскинуть щит. Булава опустилась на то место, где должна была быть ее голова. Одри перекатилась, уходя с траектории, и снова поднялась в за­щитную стойку.

— Ты ублюдок! Ты что, пытаешься убить меня?

— Я ищу пределы твоей выносливости, — сказал он с усмеш­кой. — По-видимому, это еще не предел.

Она попыталась отдышаться. Рукоять кинжала сидела в ладони так, словно ее сделали по мерке самой Одри. Щит был идеально сбалансирован. Как такое возможно? Она

С детства тренировалась, чтобы защитить себя, а в худшем Случае защищать и Малнефоли. Но никогда с таким оружи­ем. У нее не должно быть ни малейших идей о том, как ими пользоваться.

Однако она умела. И оружие в руках придавало ощущение дома, которого у нее никогда не было.

Подмышки взмокли от пота.

— Для чего этот шелк? Под доспехом?

— Клан Гарнис много лет назад научил самураев им поль­зоваться. Шелк не дает стреле впиться в тело. Ткань пружи­нит. Они выпадают.

— Жарко, как в аду.

— Я не буду запрещать тебе пить.

— Спасибо за малые радости.

Он ударил ногой, подбив край ее щита. Рука Одри взлете­ла вверх. На долю секунды она осталась без защиты. Но дей­ствовать начала лишь когда булава снова устремилась к ней. Быстрый перекат. Удар кинжалом. Она промахнулась, но и Лето в нее не попал. Круглое оголовье с шипами ударило вскользь по наплечнику. Порыв воздуха взъерошил ее корот­кие волосы. Лето использовал инерцию, чтобы одним легким перехватом выбрать слабину цепи.

— Почти.

— Почти, — согласился он.

— А доспех только на одном плече. Почему?

— Ты всегда так много болтаешь в бою?

— Я учусь, ты помнишь? — Они дышали в такт. Одри об­лизнула губы. — Мой инструктор по ближнему бою никогда не позволял студентам говорить что-то кроме «да» или «нет». С тобой, похоже, я выйду на новый уровень.

На его скулах заходили желваки. Она видела, как бьется пульс на его виске, там, где короткие волосы открывали его змеиную татуировку. От пульсации крови чернила казались живыми.

— Стой неподвижно, и я отвечу на твой вопрос о доспехе. — Он отбросил булаву и щит. — Я предельно серьезен. Сохраняй полную неподвижность, иначе этот урок станет очень грязным.

Сила его голоса завораживала — он сам по себе был ору­жием — и Одри могла только кивнуть.

Быстрее, чем она могла бы себе представить, он выхватил у нее кинжал. Одним ударом перерубил кожаный ремень ее щита. Щит, уже бесполезный, упал на пол. В мгновение ока она оказалась без защиты. Каждая клеточка ее тела хотела отреагировать. Убежать. Завопить.

Она стояла неподвижно.

Лето ударил кинжалом по острой дуге, лезвие рванулось к ее закрытому доспехом плечу. Его правая рука. Ее правое плечо. Кинжал соскользнул по металлу и коже, как санки с обледеневшей горки. Он перебросил кинжал в левую руку и снова ударил, снизу вверх. И вновь никакого эффекта. Лез­вие застряло в слоях доспеха.

— Уворачивайся!

Она среагировала мгновенно, развернувшись в нырке. Кинжал остался торчать в коже доспеха, вырвавшись из хватки ее противника.

Лето запыхался гораздо меньше ее, но все равно его дыха­ние отдавалось эхом от темных углов комнаты.