Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
Но Фор – король Мифанара. Пусть он и покинул свой город в безумной попытке спасти меня, его народ все равно в нем нуждается.
Так что я не раскрываю ни рта, ни глаз, отгораживаясь разом от вида этого города и от отсутствия моего божественного дара. Мощный зверь подо мной плывет по воздуху, спускаясь в каверну, нарезает круги, приближаясь к дворцовым башням. Наконец он приземляется на перила балкона, прилегающего к моим покоям.
– Мы прибыли, – нежно говорит Фор.
Перед мысленным взором на миг встает воспоминание – совсем свежее воспоминание о том, как мы были здесь в последний раз. Когда Фор привез меня на своем морлете обратно из города, намереваясь доставить в мои покои. Намереваясь больше никогда меня не видеть. Но я убедила его остаться. Убедила его поддаться жгучему желанию, которое нагнетало между нами столь опасное давление, в итоге взорвавшееся пламенем безудержной страсти.
Даже теперь при мысли об этом между бедрами собирается жар. Этот мужчина, прижимающий меня сейчас к своей мощной груди, пробудил во мне столь странные новые ощущения. Его руки, губы, зубы и язык словно придали мне форму, вылепили меня заново. Мне бы очень хотелось вновь испытать подобное удовольствие под его руководством.
Фор спешивается, прежде чем поднять руки и спустить меня с седла. Я не думаю, что ноги меня удержат, поэтому висну у него на шее, позволяя ему тесно прижать меня к себе. Балконная дверь, ведущая в мою комнату, распахнута настежь, и Фор вносит меня внутрь. Вся мебель съехала со своих мест, украшения и безделушки попадали. Несколько кусков сталактитов обвалилось с потолка, один зазубренный осколок пробил маленький столик, на котором прежде стояли серебряный кувшин и чаши. Свидетельство последнего толчка, потрясшего город перед тем, как напали пещерные дьяволы.
Все еще крепко прижимая меня к себе, Фор оглядывает комнату, прищурив глаза. Несомненно, высматривает признаки опасности.
– Все в порядке, – говорю я ему. – Вогги досюда не добрались.
– Не можешь же ты знать наверняка?
Не могу. Если бы мой божественный дар действовал, я бы могла ощутить присутствие другого живого существа. Сейчас же сколько угодно пещерных дьяволов может прятаться у меня в гардеробе, под кроватью, в дымоходе, а я об этом даже не догадаюсь.
Фор опускает меня на постель, покрытую мусором. Я смахиваю пыль и камешки на пол, пока он быстро, но тщательно обыскивает комнату. Наконец, удовлетворенный, он возвращается ко мне.
– Как ты сейчас себя чувствуешь? – спрашивает он, опускаясь передо мной на колени, чтобы наши глаза вновь оказались на одном уровне. Он берет меня за руки.
– Слабой, – признаюсь я. О приступах боли, время от времени накатывающих на меня, я Фору не говорю. Ему и так хватает переживаний.
Он поднимает руку и гладит меня по щеке, хмуря лоб.
– Думаю, это вполне объяснимо, учитывая…
– Учитывая, что каких-то два часа назад я была мертва.
По его лицу пробегает тень. Он наклоняется вперед, прижимается своим лбом к моему. От его судорожного вдоха мое сердце сжимается.
– Больше никогда так не покидай меня, Фэрейн, – шепчет он. – Больше никогда. Не уходи туда, куда я не смогу последовать за тобой.
Я улыбаюсь, чуть приподнимая кончики губ.
– Добровольно я тебя ни за что не покину. Никогда, если только у меня будет выбор.
Он делает еще один судорожный вдох, затем приподнимает свое лицо. Его губы нависают над моими, и нас разделяет невообразимо малое расстояние. Я парю, подвешенная в этом пространстве, жду, томлюсь.
Он закрывает этот просвет, его губы теплые и жадные. В момент соприкосновения что-то внутри меня возвращается к жизни, отдаленное эхо моего прежнего дара. В этом отголоске я слышу, пусть и очень тихо, его голод и отчаяние. Они текут через меня, прогоняя всю боль, когда мой собственный голод, мое собственное отчаяние поднимаются в ответ на его. Пусть мои руки еще слабы, я обвиваю ими его шею, запускаю пальцы в его волосы и притягиваю ближе. Он откликается, постепенно укладывая меня на постель. Под моей спиной песок, отколовшиеся камешки остро колют кожу, а тело окутывает тонкое черное одеяние. Я едва замечаю все это. Я сознаю лишь свою потребность в нем, потребность углубить эту связь между нами. Я провожу руками по его плечам, шее, торсу, отыскивая все порезы и раны от последнего боя. Он пришел за мной сразу после кошмарного нападения пещерных дьяволов, сразу после того, как бился, защищая жизни своего народа перед лицом невообразимой жестокости.
И теперь он здесь, со мной. Его руки прижимаются к кровати по обе стороны от моего лица, его огромное тело расположено так, чтобы не раздавить меня, а губы накрывают мои. Его поцелуи становятся все более решительными, требовательными, словно он не может поверить, что я реальна, и ему нужны доказательства. Я и сама все еще не до конца в этом уверена, и мне нужны его прикосновения, что стали бы для меня якорем в этом мире. Я открываю рот, углубляя как поцелуй, так и нашу связь.
Сердце пронзает стрела. В голове взрывается ярко-красная вспышка.
Страх.
Ужас.
Вина.
Таковы чувства Фора. Обернутые его любовью, но оттого не менее реальные, не менее кошмарные. Они заполняют мою голову до тех пор, пока мне не начинает казаться, что у меня в черепе засело множество мелких булавок, пытающихся выбраться наружу прямо через кость. Резко ахнув, я отстраняюсь от него.
Фор смотрит на меня сверху вниз, опираясь на кулаки, его длинные серебряные волосы рассыпались, окружая нас мягкой завесой.
– В чем дело? – спрашивает он, тяжело дыша. – Что не так?
Я не хочу ему отвечать. Не хочу, чтобы он знал о том, что причиняет мне боль. Не хочу его отпускать. Вместо этого я морщусь, стискивая его плечо одной рукой, а второй нашаривая свой хрустальный кулон. Я обхватываю пальцами граненый камень. Он не откликается, как бы крепко я его ни сжимала.
– Фэрейн? – Голос Фора растерян, отчасти даже испуган. – Фэрейн, любовь моя. Я сделал тебе больно? – Он отстраняется, высвобождаясь из моих ослабевших рук. Он садится на край постели, повесив голову, и запускает пальцы в волосы. – Какой же я дурак! Прости меня. Я веду себя словно похотливая скотина, в то время как ты только что…
– Нет, Фор. – Мой голос дрожит. Но в тот момент, как прерывается контакт, по моему телу растекается оцепенение. Боль, причиняемая его эмоциями, исчезла так бесследно, что я даже задумываюсь, а не вообразила ли ее. Я открываю глаза,
