Суши из дракона - Татьяна Лепская
Какофония мыслей стала настолько сильной. Наши голоса кричали, захлебываясь словами, будто остатки души боролись за тело. В какой-то момент я поняла, что плачу. Не могу успокоиться, трясясь от истерики и упираясь лбом в соленые камни.
А потом все же наступила тишина.
— Лиза, — пробормотала я потрескавшимися губами. — Я Лиза.
* * *
Мне потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Пришлось сначала встать на колени и оглядеться, прежде чем подниматься на ноги.
Я находилась в каком-то месте, которое казалось мне смутно знакомым. Но я никогда не была здесь, хотя и чувствовала сердцем — это родные края.
Я сидела на берегу моря или океана. Бирюзовая вода ласково облизывала берег, а остроконечные скалы, наполовину находящиеся в воды, покрывали ракушки и водоросли. Весь берег осыпали красивые фиолетовые камни от светло-сиреневого до пурпурного цвета.
Сейчас был полдень, и солнце нещадно палило, будоража разъеденную солью кожу.
Встав на ноги, я почувствовала сильное головокружение, но все же смогла устоять.
Поглядела на собственные руки и ощутила неприятный диссонанс, не узнавая в покрасневших пальцах собственные. Как и не узнала темные пряди, грязными сосульками свисающими на груди, хотя я всегда была русой.
Ничего не понимаю…
Дойдя до воды, взглянула на свое отражение, но даже с искажениями поняла — это не я. На меня смотрела совершенно другая девушка. Темноволосая, загорелая, с темными бровями и худенькая, как тростиночка.
Я же была светловолосой, голубоглазой и крепко взбитой девушкой.
Что-то явно было не так… Наверное, это просто дурацкий сон. Я скоро проснусь и пойду на смену в новый ресторан.
Но что-то мне подсказывало — это не сон.
Волна резко поддалась вперед, ударившись мне в ноги и поднявшись до колена.
Я ощутила прилив животного ужаса и отскочила назад, как ошпаренная. Сердце громко стучало в груди при мысли, что окажусь в воде. Чистый незамутненный страх стал для меня сюрпризом. Ведь я никогда не боялась воды, а сейчас одна только мысль зайти в эту пучину вызывала ужас.
Постояв еще немного, я двинулась вдоль берега, стараясь сохранять приличное расстояние от воды.
Идти было тяжело. Мокрое платье тянуло вниз, юбка путалась в ногах, а там, где одежда засохла, мешала двигаться. Еще и солнце подпекало голову и плечи. И так хотелось пить.
Облизывая потрескавшиеся губы, я смотрела на протоптанную дорожку, ведущую вверх на холм.
Еле взобравшись наверх, я устало уперлась руками в колени и, тяжело дыша, огляделась.
Впереди чуть дальше вдоль берега пролегала деревушка, которая плавно перетекала в большой город, где на самой вершине стоял роскошный замок с пиками красных, как кровь крыш.
Выглядело место очень странно. Все дома были, как из позапрошлого века, а в порту стояли самые настоящие парусные корабли.
Усталость, боль и головокружение от пекла, заставляли меня усомниться в своем зрении. Но сердце опять же чувствовало — это мой дом.
Ничего не понимаю.
Передохнув, я двинулась в сторону деревушки.
Надо бы хорошенько переварить эту ситуацию, но у меня попросту не было сил на какие-то умозаключения.
До деревушки я добралась, когда солнце опустилось практически к самому горизонту. Из-за слабости часто приходилось останавливаться и отдыхать. Дома стояли не так уж и далеко, но чем больше шла, тем огромнее казалось расстояние.
Оказавшись на окраине, я бестолково оглянулась, пытаясь найти среди людей хотя бы одно знакомое лицо.
Мужчины и женщины, трудящиеся на огородах, расплетающие сети, и поливающие скромные садики с любопытством смотрели на меня и перешептывались.
Представлю, что они себе надумали. Завтра наверняка по всей деревне пойдут слушки о некой девушке, пришедшей со стороны и выглядевшей, как прокаженная.
Все казалось таким знакомым, что мне стало не по себе. И люди и дома и даже повороты на другие улочки.
Закрыв глаза, я могла с уверенностью пройти вперед и выйти к дому, но… Боялась довериться этим чувствам, не понимая, что происходит.
— Элоиза! — послышалось откуда-то сбоку.
Я не сразу поняла, что обращаются ко мне.
— Элоиза! — послышалось ближе.
Повернувшись, я увидела, как ко мне спешит пожилой мужчина. Седой и наполовину лысый, с лицом, испещренным глубокими морщинами, загорелой до темноты кожей, сгорбленный и ужасающе худой.
— Элоиза, — старичок прытко подскочил ко мне, обнял и, схватив за плечи, принялся оглядывать. В его взгляде читалось искреннее беспокойство. — Что же с тобой случилось, милая? Где ты была, доченька?
— Э-э…
Я не знала, что ответить. В голове было столько воспоминаний и мыслей…
— Ты же вся исцарапана, доченька, — седые брови старика жалостливо изогнулись, а голос дрогнул. — Сколько же у тебя синяков…
Он громко шмыгнул носом.
— Что с тобой случилось, Элоиза? Куда ты пропала?
— Не знаю, — ответила я и ощутила, как мурашки бегут по телу. Это был не мой голос! Это не я!
Меня охватила секундная паника, от которой сдавило грудную клетку, а перед глазами потемнело. Это не мое тело! Я оказалась в другом месте!
Этого не может быть!
— Бедненькая моя.
В глазах старика застыли слезы. Он на самом деле перепугался и ужасно переживал.
— Пойдем домой, — мужчина приобнял меня за плечи и повел подальше от соседей, который забыли про свои дела и с любопытством следили за нами. — Я дам тебе горячего чая. Как ты любишь.
Пройдя всего несколько домов, мы очутились возле хлипкой хибары, которая держалась разве что благодаря опорам из деревянных палок. Вокруг хижины стояли опоры с сетями и какие-то клети, похожие на те, в которых держат попугаев, но только деревянные.
Дом стоял на самом краю деревни недалеко от берега моря. Так близко, что слышался плеск волн и шелест гальки.
Выглядела хижина ненадежно, а соломенная крыша не внушала доверия. Если вдруг ночью пойдет дождь, вся вода окажется внутри. Да и стены не выглядели так, будто могут выдержать натиск ветра, а ведь на море часто случаются штормы.
Отец — я думаю, что это отец той, в чьем теле оказалась — открыл дверь и провел меня внутрь.
Оказавшись в темном помещении, я ужаснулась от душного запаха рыбы и соли, но когда глаза привыкли к темноте, приятно удивилась тому, как уютно внутри. Намного лучше, чем снаружи. В хибаре хоть и было темно, но тепло и вполне чисто.
