Король ничего не решает (СИ) - Марс Остин

Даррен с сомнением поднял брови, Вера улыбнулась и кивнула:

— Поверьте, больно бывает всем, вне зависимости от национальности.

Он опустил голову, она продолжила:

— Я бы вообще собрала всем государственным академиям по коробке самых полезных штук, пусть их изучают все, и пусть каждая академия делает свои выводы и свои разработки на основе этих вещей. Не в широком доступе, но хотя бы в высших учёных кругах чтобы эти знания были. Как и знания о материалах, не разлагающихся естественным путём — поверьте, лучше знать о том, что это существует, это позволит, как минимум, не начинать их массовое производство раньше, чем изобретут способ их безопасно перерабатывать. Вам кажется, что это вымышленная фигня из другого мира, но поверьте, рано или поздно это изобретут и в вашем мире, и будет гораздо лучше, если они будут знать последствия и способы борьбы с ними. Это может реально спасти весь мир.

Он медленно поднял глаза, сжал губы, как будто собираясь с мыслями, ровно сказал:

— Вы хотите спасти мир.

Он ни о чём не спрашивал, так что она молча смотрела на него и ждала продолжения. Даррен чуть улыбнулся и добавил:

— Но ваша родина — Карн.

— Моя родина — не страна, а как минимум планета. Так было в моём мире, так будет и в любом другом. Вы не заставите меня поверить, что люди по эту сторону воображаемой линии на карте чем-то отличаются от людей по другую сторону. Они все люди, им всем больно одинаково.

— И вы хотите дать этим "всем людям" бесценные знания о лекарствах и материалах, — всё так же без вопроса повторил Даррен, Вера всё так же промолчала. Он осторожно сказал: — Королю это не понравится.

— Я с ним сама поговорю, — флегматично двинула бровями Вера, невольно вспоминая короля таким, каким видела во время своей дуэли, неприятное было зрелище, его хотелось забыть поскорее. Даррен молчал, излучая неодобрение, Вера цинично улыбнулась: — Если Георг скажет "нет", я эти вещи просто уничтожу. Прикасаться к ним без моего разрешения никто всё равно не имеет права, очень мудрый закон, именно для таких случаев.

Он опять начал мягко улыбаться, шепнул с намёком:

— Но вы потеряете большие деньги.

— Чьи? — усмехнулась Вера.

— Ваши, конечно.

«Нет в этом мире моих денег.»

Она приложила усилие и опять изобразила непроходимо тупую жизнерадостную улыбку:

— Мои деньги, имею право терять, где захочу и как захочу.

Даррен мрачно крякнул и сполз по креслу, потирая лоб и копаясь в кармане, достал блокнот, пролистал, остановился на одной странице, долго изучал её, потом поднял глаза на Веру и опять улыбнулся, на этот раз немного по-другому, у неё было ощущение, что он меняет настройки своего образа, подбирая вариант, который сработает в её случае.

— О чём вы говорили с правителем Таном?

Вера с усмешкой приподняла брови:

— Вы хотите, чтобы я вам пересказала наш разговор дословно?

Он улыбнулся чуть смелее, став неуловимо похожим на министра Шена в режиме котика, Веру это неожиданно дико взбесило, она изо всех сил пыталась не подавать виду.

— Я слышал, у вас потрясающая память, вы и не то можете. Расскажите.

Даррен поставил локти на стол и наклонился ближе, Вера отодвинулась и облокотилась на спинку стула, прохладно уточнила:

— Вы хотите, чтобы я легко, просто и бесплатно подарила вам единственную информацию о вашем мире, с помощью которой я могу проверять вас? Нет.

Он перестал улыбаться, она улыбнулась максимально стервозно, изобразила кокетливое обмахивание воображаемым веером:

— Надеюсь, вы простите мне эту маленькую осторожность. Эта информация мне нужна эксклюзивно. Но не расстраивайтесь, я вам всё перескажу довольно скоро, если вы будете со мной честны и откровенны. Например, не станете скрывать от меня подарки, которые мне обещал передать правитель Тан.

— Какие подарки? — сухо спросил Даррен, Вера загадочно обвела взглядом стены, улыбнулась:

— А это вы узнаете от него. Мне он тоже не сказал, не волнуйтесь, если бы у меня была информация, которая вам поможет, я не стала бы её скрывать. Но он мне её не дал, он умный парень. Но обещал, попозже. И теперь я её жду, от вас, в лучшем случае. Потому что, если я получу его подарки в обход вас, это будет значить, что вы в очередной раз плохо делаете свою работу, а он — хорошо. Это было бы печально. Для вас.

Он нахмурился и буркнул:

— Я усилю вашу охрану.

— С амулетами разобрались?

— С какими?

— С теми, которые вы не получили бы, если бы не я.

— С ними работают, — он стал нервно листать блокнот, закрыл его и положил на стол, взял Верины листы, положил обратно и с усилием улыбнулся: — Может быть, у вас есть вопросы?

— Море.

— Задавайте. Буду рад быть вам полезным.

Вера усмехнулась, но кивнула с долей уважения — она его бесила, а он держался превосходно, крепкий, она любила крепких.

— Расскажите мне о генерале Чен Сун Оне.

Он невольно усмехнулся, как будто от неожиданности, потом улыбнулся свободнее, откинулся на спинку стула и посмотрел Вере в глаза:

— А вы по мелочам не размениваетесь, госпожа Вероника.

— Люблю играть по-крупному, — кивнула она, придвигая к себе бумаги, Даррен указал на них глазами:

— Он там есть?

— Естественно.

— А я там есть?

— Сейчас будете, — она взяла чистый лист, поделила на три колонки и подписала их печатными буквами, диктуя себе вслух: — Господин Даррен, глава разведуправления, специалист по превращению неорганизованной преступности в организованную.

Он тихо рассмеялся, спросил:

— Что ещё Шен обо мне рассказывал?

— Ничего, он рассказывал только о себе, а вы просто краем мелькнули. Так, дальше, — она подписала колонки справа налево: — Плюсы, минусы, вопросы.

— Как интересно, — иронично рассмеялся он, — Итак, плюсы?

Вера бегло писала, с серьёзной миной диктуя себе:

— Плюсы: великолепно умеет врать, — Даррен перестал смеяться, Вера продолжила: — Минусы: великолепно умеет врать.

Он опять рассмеялся, Вера перестала кривляться и положила карандаш, наклонилась ближе, подпирая ладонью подбородок, внимательно изучила лицо мужчины, мягко улыбнулась и сказала:

— Однажды я видела на рынке парня, очень похожего на вас. У вас есть брат?

Даррен так ощутимо напрягся, что у Веры начали медленно приподниматься волоски на всём теле, как будто в комнате плавно возрастала вероятность умереть, и древние инстинкты стали намекать ей, что пора отсюда тихонько пятиться подальше, мягко и осторожно.

— Сын, — ровно сказал Даррен, прямо глядя ей в глаза. В его взгляде было нехорошее предостережение, это щекотало нервы и приятно бодрило. Она улыбнулась и шепнула:

— А чем занимается его мама?

Даррен закрыл глаза, а Вера замерла, как от удара — внешне не происходило совершенно ничего, а по ощущениям сэнса долбанул настоящий ядерный взрыв.

«А Даррен амулет против Веры не носит. Специально? На что он надеялся? Думал, что если я буду его чувствовать, то буду доверять? Или амулет был, но разрядился? Или он на такое не рассчитан? Как интересно. Как занимательно.»

Она изучала его с академическим интересом, он молчал и дышал, ему было больно, Вере было всё равно. Появилось ощущение, что на неё опять как-то влияют, но было странно наплевать. Всем телом и душой владел жадный адреналиновый мандраж исследователя опасных и труднодоступных мест, из которых гораздо вероятнее не вернуться, чем вернуться с открытиями, но тем интереснее было продолжать.

«Это мои эмоции или его?»

Он открыл глаза, посмотрел на Веру прямо и без цели, без масок и ужимок. Она вернула ему взгляд, он качнул головой и тихо сказал:

— Шен говорил мне о вашем тонком умении нащупывать болевые точки интуитивно и безошибочно. Я сомневался. Теперь не буду. Как вам это удаётся?

Она цинично пожала плечами:

— Можно подумать, это такая оригинальная болевая точка. Женщины, — он усмехнулся, она развела руками, пародируя всю мужскую половину населения всех миров: — Вся боль мира от женщин; вся радость, парадоксально, от них же.