Король ничего не решает (СИ) - Марс Остин

— Это началось давно, и постепенно набирало обороты, ещё королева София задала моду на женское своеволие, потом на востоке появилась императрица Ю, её дневники и биографии до сих пор переиздают, а тогда юные барышни ими зачитывались, как романами, а потом сбегали из дома, чтобы вломиться на вступительный экзамен в военную академию. Но это были слабые одиночные вспышки, которые легко подавлялись без огласки, раньше. После Третьей Восточной и реформы образования… всё изменилось. А после того, как Георг женился на матери Георга 16го…

— Она тоже была из девочек Лиз?

Даррен медленно кивнул:

— Её даже звали Лизет, в честь матриарха. Они — почти организация, там такой уровень влияния и такие деньги, что у Георга 15го, по сути, не было выбора. Он взял лучшее из возможного, а его жена привезла в столицу толпу своих родственниц, девочки Лиз захватили весь дворец, весь Оденс и весь Карн, у них были свои люди повсюду. Когда Георг 16й был ребёнком, при дворе царили старухи, они лезли во всё, без них не принимались никакие решения. Но при Георге 15 м это было скорее плюсом — женщины его любили, все, и крохотные, и старые, ему достаточно было одной личной встречи, чтобы всё делалось так, как хочет он. А у 16го так не получается, в детстве его все обожали, но когда он попытался вылезти из пелёнок, женщины стали заталкивать его обратно, он начал брыкаться, начались конфликты, и старухи стали большой проблемой. Георг пытался избавиться от них мягко, ничего не вышло, тогда он подался к Рубену, а Рубен взял его в оборот и засватал ему свою дочь, но это его тоже не спасло. Придворные дамы были сильно против королевы Мейрис, они рассчитывали посадить на трон одну из кузин из рода Лизет, но опоздали — Георг женился при одобрении совета графов, на который женщин не пригласил, чем демонстративно наплевал на их мнение, испортив отношения окончательно, а они, напомню, контролируют половину страны. Тогда его защитил Рубен, усмирив женщин своими методами, полулегальными, но очень эффективными, он в этом спец, Георг его высоко ценит за это. Но потом возникла сложность с королевой — в тринадцать лет она не допустила Георга в постель, а в шестнадцать не захотел уже он. Он с опозданием понял, что Рубен ему не друг, и что своей женитьбой он ничего не приобрёл, зато поддержу придворных старух потерял, и опираться ему теперь окончательно не на кого. Ближе к коронации он предпринимал попытки сплотить вокруг себя верных лично ему людей, но на полноценную геополитику в масштабах континента его не хватило, он набрал гвардию для личной охраны и тайных поручений, но это просто солдаты, причём, не самого высокого уровня. Периодически он вступает в коалиции с разными группами военных и промышленников со своими целями, но это всегда кратковременные акции, которые разбиваются об Рубена. Рубен за три года безраздельного и абсолютного доверия Георга 16го успел сколотить себе такой политико-экономический фундамент, что теперь на нём ещё сто лет прыгать можно, его не свалить. Шен уже лет десять лелеет мысль устранить его физически, но я по этому поводу не испытываю оптимизма — Рубен держит в руках столько ниточек, что если он рухнет, полстраны рухнет вместе с ним, и начнётся феерический передел сфер влияния, это будет по убыткам как три войны, нам это не нужно.

— А что же вам нужно? — тихо произнесла она, Даррен чуть улыбнулся и ещё тише сказал, опять начиная складывать листок со своим именем:

— Стабильность. Как минимум, внешняя. А она в данный момент под угрозой. Георг 16й копил свою бессильную злость и обиду на весь мир много лет, и вымещает её по мелочи, пока что. Властные старухи Лиз тоже недовольны своим пошатнувшимся положением, но для того, чтобы его поправить, надо избавиться от королевы Мейрис и посадить на её место кого-то из своих. Королеву защищает отец, контролирующий 90 % активов в столице и графствах центрального региона, но он тоже недоволен ею из-за отсутствия наследника, их отношения всё хуже и хуже, а королева тоже не кроткая овечка, и когда её терпение кончится, неизвестно. Восточные графы крепко подсели на кредиты от Шена, с каждым годом у них всё меньше шансов расплатиться с ним, а хочется, потому что, внезапно, он их хозяин — они прозакладывали ему последние штаны, чтобы поддерживать свой уровень жизни таким, к которому они привыкли, а это сложно — цифры в их отчётах растут, а баланс прихода-расхода всё так же минус ноль. Им на данный момент проще будет отколоться от Карна, чтобы разом списать все долги, и они с нетерпением ждут любого, кто им это предложит. Но им не спешат предлагать, потому что в империи всё тоже не гладко, им бы для начала решить, кто первым стреляет в своего императора, а потом уже идти стрелять во врагов. А лучше вообще не стрелять, а тихонько договориться, чтобы в нужный момент вместе побегать по спорным территориям и разрушить парочку старых крепостей, которые и так почти рухнули, списав на маленькую победоносную войну любые расходы и десяток-другой смертей политических противников. А потом встретиться и поделить земли полюбовно, чтобы в выигрыше остался и карнский король, и цыньянский император, и их аристократия, и народ, и соседи. Вот только король ничего не решает, император вообще почти мёртв, аристократы думают только о личной выгоде, а на народ всем плевать. Соседи вообще с удовольствием будут наблюдать этот цирк, сидя на заборе и болтая ногой, и очень хорошо заработают в любом случае, потому что металл, амуницию и провизию у соседей будут покупать обе стороны.

Он замолчал, преувеличенно внимательно выглаживая ногтем сгибы бумаги, Вера повторила вопрос:

— Чего вы хотите?

— Я? Лично я хочу, чтобы всё в мире совершалось из соображений осознанности, логичности и справедливости, но это невозможно по той простой причине, что девяносто пять процентов людей не имеют мозгов, а из оставшихся пяти процентов четыре с половиной используют свои мозги для того, чтобы нажиться на остальных девяносто пяти с половиной.

— А последние полпроцента?

— А последние полпроцента неравно делятся на тех, кто просто стоит посреди всего этого безумия и пытается не сойти с ума и продолжать жить и работать на совесть, и тех, кто служит в моей организации, занимающейся тем, чтобы первой группе не мешали.

Он перестал складывать листок, чуть улыбнулся и поднял глаза на Веру, она увидела в них крупную яркую надпись: "Я очень добрый и хороший, честное шпионское. Верь мне, ну кому же, если не мне? Остальные либо тупые, либо жадные, а я няша".

«Господи боже, да меня вербуют…»

Она молчала, Даррен продолжил складывать листок, сказал:

— Королевский двор Карна тихонько кипит под крышкой уже давно, но со временем всё сильнее, и в какой момент эту крышку сорвёт, никто не предскажет, даже я, там слишком много непрогнозируемых факторов. У моей организации множество способов узнать, что происходит в головах людей… Но возможностей повлиять всё же меньше, чем хотелось бы. Если вы понимаете, о чём я.

Она подняла брови, приглашая его продолжать, он улыбнулся:

— Юные девушки, госпожа Вероника, очень подвержены влиянию авторитетов. Но в наше безумное время, авторитетов они находят где угодно, только не в семье, к сожалению, чопорные старухи и жадные мамочки их не восхищают и не вдохновляют. Они находят себе героинь на страницах книг и в газетных новостях. И сегодня там повсюду вы.

— И?

Она делала вид, что не понимает, хотя ход его мыслей был очевиден. Но он не вызывал у неё энтузиазма.

Даррен указал глазами на бумаги на столе:

— Ваши записи касаются только мужчин, верно?

Она усмехнулась:

— Вам соврать или нет?

Он мягко улыбнулся:

— Как хотите, я всё равно узнаю правду.

— Тогда зачем отвечать?

— Просто ради диалога.

— Там много мужчин, но женщины тоже есть.

— Я бы с удовольствием обсудил с вами каждую строку на каждой странице.

Она сделала преувеличенно циничное лицо:

— А вы мне что?

— А я вам — то, что вы так любите. Информацию.