Наставница для наследника престола - Елена Александровна Романова
— Твой случай был очень редким, и Аарон приводил его в пример, — говорит Кайл, наполняя слова уже знакомым мне высокомерием. — Человек, который оказался настолько слаб духом, не может стать наследником рода. Дядя говорил, что ты пустышка, позор для собственного отца и никчемная женщина.
Замечательно.
Герцог Элгарион считал меня просто ничтожеством. Как и все во дворце.
— Твой дядя, помимо всего, еще и тактичен, — бурчу я.
— Он настоял на твоем браке с лордом Блейком…
А вот на этой трагичной ноте я вскидываю взгляд и с изумлением гляжу на Кайла, попросту пропуская мимо ушей все дальнейшее. У меня сердце холодеет в груди. Вот, значит, как… Лорд Элгарион связал мою никчемную жизнь с жизнью Блейка, посчитав это, скорее всего, забавным. Зачем? Чем скромная, добрая и пугливая Неялин ему так насолила? Хотел навредить Блейку? Проучить? Унизить, разрушив жизнь не в чем не повинной девушки?
Морщусь, стискивая зубы — чертов герцог-Зло!
Как наверно, он смеялся, получив от меня письмо! Что ж, теперь я ничуть не жалею, что мое послание оказалось таким ядовитым.
— Так ты согласен на мои условия? — спрашиваю я.
Он молчит, раздумывая.
Свеча догорает, плавясь лужицей воска. Фитиль захлебывается и чадит сильнее.
— Ты сама хоть понимаешь, как это глупо? — наконец, хмурится он.
— Как и твой побег, — усмехаюсь я. — Никто не застрахован от порывов.
В его взгляде что-то меняется. Будто одним лишь этим высказыванием я затронула что-то в его душе.
— И больше никаких милостей ты не попросишь? Денег, расположения и места во дворце? — бурчит он, будто все женщины должны быть испорчены и коварны.
— Нет.
— И не станешь молить вернуть тебе мужа и статус жены?
Я тихо смеюсь.
Этот ребенок изъясняется, как взрослый.
— Ни в коем случае.
— И проживешь всю жизнь здесь? В этом… — он с довольно неприязненным видом оглядывает кухню, — старом, ветхом и бедном доме?
— Я придумаю что-нибудь. Не пропаду.
Кайл вдруг поднимается, и я поднимаюсь тоже. Он вздергивает подбородок и подходит ко мне, а я вытягиваюсь в струну, словно перед настоящим монархом.
— Неужели… тебе… — его голос слегка взволнован, — не страшно… что ты не справишься?
В груди у меня вновь остро колет — сердце сжимается от ледяной боли.
— А тебе? — спрашиваю.
Какую же тяжелую ношу он несет.
Кайл моргает и отворачивается. Уголок его губ дергается. Стоит такой гордый — волосы растрепаны, одежда испачкана — а спина прямая, плечи развернуты. Мне вдруг хочется его обнять.
— Постоянно, — доносится до меня его шепот.
— На самом деле, — я кладу руку на его плечо, и он вдруг вздрагивает и моментально отшатывается, будто принять мою заботу для него — свидетельство слабости, — еще как страшно, — я утягиваю руку вниз и сжимаю пальцы в кулак от напряжения. — Всем бывает страшно. Уверена, что даже твой дядя чего-то боится.
Кайл шумно втягивает носом воздух и смотрит в темное окно. Так долго, будто видит там призраков.
— Нет он… не боится никого и ничего.
Я сглатываю.
Кажется, опасаться герцога Элгариона так же естественно, как опасаться лесного пожара в засуху.
— Хорошо, — вдруг решительно произносит Кайл, — я принимаю твои условия.
Я с облегчением выдыхаю, и в тот же миг помещение погружается во мрак — свеча гаснет. Нехороший знак. Где-то в недрах коридора раздается скрип половицы, и я вздрагиваю.
Глава 15
ААРОН ГЕРЦОГ ЭЛГАРИОН
Герцог сидит в кресле с таким разгневанным лицом, будто весь мир тотчас должен испариться.
Его кресло развернули, и теперь он пялится в стену — очень увлекательное занятие. Но, что хуже, ему приходится выслушивать бредни его величества — Сайгар, чертов полудохлый монарх, умудряется мотать ему нервы, даже стоя одной ногой в могиле.
— Прикройте, пожалуйста, глаза, ваша светлость, — говорит главный королевский камердинер.
Аарон вздыхает, закрывает глаза ладонью — цепь на его руке громко звякает.
Два лакея сменяют портрет на мольберте и отходят.
— Милорд, вы можете ознакомиться, — голос камердинера тошнотворно вежлив, но в нем скрывается тревога.
Все действо происходит в королевской опочивальне, где стоит удушливых спертый запах. Окна открывают крайне редко — доктора опасаются, что Сайгар подхватит простуду.
Аарон убирает руку, глядя на очередной портрет.
— Ну как тебе эта? — раздается слабый, но язвительный голос короля.
Девица, что изображена на портрете, безупречно красива. Художник явно постарался. Но герцог Элгарион безразличен — красота его не привлекает так, как должна. Он все равно не сможет любоваться ею воочию, а значит в его глазах она ничего не стоит. Когда-то он мог наслаждаться красотой женского лица, глаз, улыбки. Теперь все в прошлом.
— Так же, как и предыдущие, — произносит он. — Мне плевать.
Король молчит, лишь делает знак камердинеру, чтобы унесли портрет.
— Герцог, ты обязан выбрать кого-нибудь, — говорит он. — Ты уже не так молод. Собираешься быть регентом, неси бремя супружества, или твои подданые так и будут считать тебя чудовищем.
Аарон вздергивает бровь.
Кто бы говорил о чудовище? Сайгар был трижды женат и каждую свою жену он сперва любил, а затем люто ненавидел.
— Список, — герцог протягивает руку, и камердинер спешно роется на столе, идет, прищелкивая каблуками, и с поклоном вкладывает документ в ладонь Аарона.
Герцог хмуро разворачивает список. Сплошные первые наследницы. Аарону нет нужды усиливать свой дар за счет родовой силы избранницы. Неужели собственная болезнь ничуть не отрезвила Сайгара? Он трижды брал в жены наследниц рода, поглощая их магию. Помимо жен, у него была еще уйма мьес, с которыми он развлекался. Все это привело к тому, что хрупкое человеческое тело короля не смогло вынести разрушительной силы дар.
Конечно, в том, чтобы обзавестись женой, был резон, но стоило об этом лишь подумать, Элгарион морщился, будто его заставляли жевать лимон. Он никогда не посмотрит в глаза собственной супруге, а после первой брачной ночи, отправит прочь. Ради ее безопасности он будет посещать ее только для того, чтобы зачать наследника. Или, вовсе не будет, ведь наследник ему не нужен. Это чертов суррогат вместо семьи.
Аарон трет переносицу.
Регенту положено быть женатым. Это немного сблизит его со знатью, ведь жена будет вхожа во многие дома. Кроме
