Академия Метаморфоз. Ученица Ворона - Лена Александровна Обухова
Грей удивленно посмотрела на него, и Кроу сразу отвернулся, а потом и вовсе поднялся с дивана и отошел подальше, к окну, вставая к ней спиной, чтобы она не видела его лица.
– То есть как? – наконец смогла выдавить Грей.
– Какая разница? Забудьте. Дело прошлое и теперь уже ничего не изменить.
– Нет уж, профессор. Сказали «а», говорите и «б». Вы утверждаете, что не были виновны в том… инциденте?
Он полуобернулся к ней, презрительно кривя губы.
– А что вообще вы знаете о том… «инциденте»?
– Практически ничего, – ответила Грей тихо. – Только то, что дело тогда могло закончиться для вас тюрьмой.
Он усмехнулся и покачал головой.
– Могло бы. Но не для меня. У папаши вашего приятеля в студенческие годы было очень скверное чувство юмора. И компания друзей, таких же безмозглых, как и он. Однажды они решили, что будет очень весело подпоить сов-старшекурсников зельем, которое… скажем так, раскрепощает. В сексуальном плане. Только оно содержало несколько ингредиентов, достать которые легально студентам академии затруднительно. Они вычитали какие-то дикие способы их заменить… В общем, совы-старшекурсники потравились, едва не дошло до летального исхода, одной девушке пришлось еще полгода лечиться, она не смогла закончить обучение с остальными. Ну, Доннер-старший и его приятели перепугались, конечно, поняли, что будет расследование. И решили подставить меня. Подбросили мне и остатки ингредиентов, и зелья, а потом еще согласовали показания, по которым один видел меня рядом с их общежитием в тот вечер, другой слышал, как я обещаю Доннеру поквитаться с ним и всем его факультетом. Руководству академии и министерству образования не хотелось, чтобы разразился скандал. Им было все равно, кто виноват, они просто замяли дело. Поэтому у меня не было шансов нормально оправдаться. Меня назначили виноватым, еще и велели радоваться тому, что обошлось без хранителей, иначе дошло бы до суда. Мол, чего ты? Тебя же не в тюрьму сажают, все обошлось. А то, что после этого в Ордене ядовитой змеи со мной даже разговаривать не стали, – кого волнует? Кого волнует то, что доучивался я в атмосфере полного бойкота со стороны всех факультетов? Даже преподаватели относились ко мне, как к чумному. Вот так, госпожа Грей, в одно мгновение рушится жизнь. И папаша вашего приятеля предпочел забыть о том, что он сделал с моей.
Какое-то время за его спиной было тихо, слышалось только тяжелое дыхание. Потом Грей попыталась ответить:
– Я… Мне… Честно говоря, я не знаю, что сказать…
– Ничего не надо говорить. – Он полуобернулся к ней, теперь глядя без намерения испепелить. – Просто в следующий раз воздержитесь от попыток читать мне нотации. Хорошо?
Она молча кивнула и виновато опустила взгляд.
– Вот и славно. Хватит с нас душещипательных откровений. Кажется, за дверью все стихло. Давайте выбираться. Где там ваши… спички?
Грей несколько секунд сидела неподвижно, словно все-таки хотела сказать что-то еще, но в итоге передумала и встала с дивана. Кроу взял факел, а она снова открыла коробок, тоскливо посмотрела на две тоненькие спички. Пошевелила пальцами правой руки, разминая их.
– Не ошибитесь, – тихо велел Кроу, когда она взяла одну и чиркнула головкой по серной дорожке.
Пальцы дрогнули, и спичка, вспыхнув на мгновение, потухла.
– Зачем же под руку говорить! – раздосадованно воскликнула Грей.
– Давайте лучше я.
Кроу передал ей факел и забрал коробок. Не успел ничего сделать, как Грей с сомнением спросила:
– А вы вообще умеете ими пользоваться?
– Я только что видел, как это делаете вы, – спокойно парировал Кроу, доставая из коробка последнюю спичку.
Первая попытка не увенчалась успехом: головка чиркнула по серной полоске, но ничего не произошло. Зато со второго раза на конце спички появился огонек. Чуть дрогнув от чьего-то дыхания, он разгорелся сильнее. Грей торопливо подставила факел, и Кроу поджег его.
– Теперь, по крайней мере, не придется идти в кромешной темноте, – радостно заметила она, посмотрев на него с улыбкой.
А ему некстати пришла в голову мысль, что Грей выглядит гораздо симпатичнее, когда не перепугана до смерти. Сейчас на ее лице были написаны решимость и собранность, в глазах мерцало отраженное пламя факела – весьма воинственный вид. И где-то там на дне залегло сочувствие, вызванное его историей. «Интересно, она поверила?» – мелькнула в голове непрошенная мысль.
– Готовы? – тихо спросил Кроу, сосредотачиваясь на вещах более важных.
Грей снова посмотрела ему прямо в глаза, мгновенно сведя на нет все усилия.
– Готова? Нет, ничуть. Но у нас ведь нет выбора, так? Значит, надо идти. Времени мало.
Кроу не был уверен, что ему удалось скрыть от нее восхищение.
– Тогда идем.
Он вручил ей факел, а сам взял кочергу и направился к двери. Убрав стул, которым Грей подперла ручку, Кроу аккуратно, стараясь не шуметь, отворил дверь, готовый в любой момент снова захлопнуть ее, если за ней обнаружится угроза в виде стаи крылатых монстров. За его спиной Грей затаила дыхание. Однако опасения оказались напрасны: в коридоре все было спокойно. Достаточно спокойно, чтобы высунуться и оглядеться.
– Никого нет, – сообщил Кроу и вышел из убежища.
Он даже не успел обернуться, чтобы проверить, идет ли Грей за ним: всего мгновение спустя она взяла его за свободную руку. И хотя теперь не было никакой объективной необходимости в том, чтобы идти, взявшись за руки, Кроу не оттолкнул ее, лишь крепко сжал прохладную ладонь.
– Только очень тихо, – прошелестел он и потянул за собой.
Глава 9. Стефани Грей
Теперь идти стало гораздо проще: по крайней мере, было видно, что прямо перед тобой и у тебя под ногами. Хотя света факела все равно не хватало, чтобы полностью развеять мглу: тени лишь разбегались по углам, прятались под высоким потолком.
Необходимость соблюдать тишину угнетала. Стефани боялась лишний раз глубоко вдохнуть, а иногда ей казалось, что сердце в груди стучит слишком громко. Ноги сводило не столько от недавнего бега, сколько оттого, что она пыталась шагать неслышно, наступать только на носок, а не на пятку. Она старалась одновременно вглядываться в темноту впереди и прислушиваться к шорохам позади, отчего очень быстро разболелась голова. Время от времени ей мерещились какие-то звуки, и тогда она крепче сжимала руку преподавателя, но тот не обращал на это внимания. Или делал вид, что ничего не замечает.
До площадки, на которой сбились с пути, наткнувшись на монстров, они добрались довольно быстро. Кроу потребовалась минута или две на то, чтобы сориентироваться и сообразить, куда идти дальше, после чего они продолжили путь к библиотеке.
Стефани шла рядом с Кроу и понимала, что все больше восхищается им. В то время как она вообще не представляла, где находится, он шел довольно уверенно, воспроизводя по памяти путь, который проделал бегом в кромешной темноте, спасаясь от преследования. А то, что он рассказал… Она вспоминала отца Арнольда – улыбчивого, тихого и добродушного – и не верила в то, что он мог так поступить с кем-то. Но и Кроу вряд ли врал. Зачем? Едва ли он пытался произвести на нее впечатление или разжалобить своим рассказом. Не было смысла. И если все произошло именно так, как он рассказал, то едва ли его можно винить за скверный характер и нелюбовь к семье Доннер и всему факультету сов.
Она все еще думала об этом, когда Кроу вдруг остановился, судорожно сжимая ее ладонь. Стефани не сразу поняла, в чем дело, но через секунду ее сердце екнуло и провалилось в желудок, болезненно там пульсируя.
Коридор, через который им предстояло пройти, был перекрыт по меньшей мере тремя крылатыми тварями. Зацепившись лапами за низкий потолок, они свисали с него вниз головой, подобно летучим мышам. Крылья коконами оборачивались вокруг них.
Существа спали. Висели при этом довольно кучно, кто-то строго по центру, кто-то смещался к одной или другой стене.
Стефани испуганно посмотрела на Кроу, безмолвно спрашивая, как быть дальше, но тот лишь сосредоточенно хмурился. Она дернула его за руку, заставляя посмотреть
