Дневник травницы - Канна Шорен
— И кто же она?
— Н… Никто! — выкрикнул малец, выдавая себя с потрохами.
— Ай-яй-яй… — покачала головой девушка и после чуть угрожающим тоном добавила: — Будешь врать — язык отсохнет!
— Я… — мальчик хотел было что-то сказать, но осёкся, обеспокоенно закрыв рот, как будто пытаясь удостовериться в том, что язык ещё не начал вянуть. Спустя некоторое время девушка услышала ответ: — Славяна, дочка моего учителя…
Есения удивлённо охнула. Да, хорошую любовную "цель" выбрал мальчишка. Такая девочка, в отличие от многих, не "любила ушами", а скорее доверяла поступкам. Конюх же её, как единственного ребёнка, баловал донельзя, но, благо, девочка выросла добрая сердцем, пусть и слегка капризная.
— Что ж… Какой тебе? Простой аль сказочный?
— Красивый! — Есения на его восклицание лишь тихо рассмеялась.
— Будет сделано.
Получив "заказ", девушка отдала в руки мальчишки миску и направилась к теплице. Это было большое, продолговатое помещение, полностью сделанное из огромных решётчатых окон, которые были и в качестве стен, и в качестве крыши. Вопреки ожидаемому, внутри не было холодно. Напротив, было жарко настолько, что казалось, будто попал в лето. То, сколько денег было вложено просто в постройку этого чуда, хватило бы на полные и неоднократные построение и снос той же деревенской церкви. А уж физических и магических сил, рунических камней тепла и времени сосчитать нельзя было. Но это того стоило. Посреди зимы можно было иметь свежие овощи и редкие ингредиенты для зелья, травы и даже маленькие деревья.
Есения шла среди высоких деревянных продолговатых грядок, рассматривая растения. Полдюжины небольших, ещё низких и слабых кустиков с редкими для этой местности помидорами, а ещё около десятка посаженных недавно мандрагор, уже начавших цвести. Было ещё пару кустов лекарственных ромашек да несколько пяточков календулы, порошок которой, сколько не запасай, вечно заканчивался. И именно сейчас цвели только календула и мандрагора. Есения быстро для себя решила, что мальчику для подарка подойдёт лучше цветок последней. Нежно-сиреневого цвета бутоны с пятью заострёнными лепестками едва только раскрылись, являя миру белую сердцевину с жёлтой тычинкой. Девушка кивнула сама себе и аккуратно оторвала его почти у самых корней, слегка поддев ногтем. Цветок лёг ей в руку, а из-под земли послышалось приглушённое тихое ворчание. Мандрагора была ещё совсем молоденькой, поэтому не решилась показаться на поверхности и выразить своё недовольство криком на всю округу. Есения ласково потрогала её листочки, чуть щекотнув их вылетевшими из-под кончиков пальцев зеленоватыми искрами. Растение издало короткое урчание на манер того, что производили кошки, а после наступила тишина. Девушка кивнула и вышла прочь из теплицы.
— Держи! — протянула она цветок ждавшего её у входа мальчика, зябко поведя плечами. После жаркой теплицы мороз на улице ощущался особенно сильно.
— С… Спасибо! — заикаясь, выкрикнул парнишка, светясь от счастья. Его серые глаза блестели только от одного вида только бутона, а донельзя счастливая улыбка расплылась на губах.
— Это цветок мандрагоры. Он очень не любит холод, так что поспеши, тебе нужно ещё успеть подарить его Славяне.
— Понял! — и мальчишка, уже давно закончивший работу, приспустил вниз по пригорку, спрятав подарок своей избраннице за пазуху.
Есения ещё недолго наблюдала за убегающим юнцом, лучезарно улыбаясь. Чистая любовь в любом её проявлении — прекрасна. А детская и поистине непорочная — ещё более невероятная и великолепная.
— Госпожа целительница….
Девушка обернулась и от увиденного прыснула от смеха, поспешив прикрыть рот рукой. На порожках стоял ученик плотника. Этот высокий мужчина-богатырь стоял, согнувшись в три погибели под сидящей на его шее кошке, мягко мяуча, как будто говоря: "Глянь, хозяйка, я такого человека покорила!". Есения подошла и протянула ладони к фамильяру, всё ещё хихикая.
— Ах ты негодница! — пожурила девушка её, мягко обнимая и слушая громкое мурчание. — Говорила же, на людей не садиться! — услышав в ответ немного обиженное "мяфк!", обратилась к мужчине: — Она вас не поцарапала?
— Нет, нет! Что вы, она милая! — мужчина размахивал руками в качестве отрицания, неловко улыбаясь. — А….Это вам! На улице холодно, а вы босая.
Есения заметила в его вытянутых руках свою тёплую шерстяную шаль и валенки. Со стороны мужчины это было крайне мило, позаботиться так о ней. Девушка с улыбкой, не забыв опустить кошку на землю, приняла их и тут же натянула на себя, почувствовав благословенное тепло, не запамятовав поблагодарить плотника. Она продолжила смотреть куда-то в сторону деревни, будто пытаясь высмотреть убежавшего мальчика, но у неё это не вышло.
— Понёс цветок своей капризной царевне… — хихикнула Есения. — Как в одной сказке о двенадцати месяцах и девочке.
— Не знаю такую. Расскажите?
— Я её вычитала в одной книге, когда была ребёнком. В одной деревне жила была скупая женщина с дочерью и падчерицей…
Девушка на протяжении долгого времени рассказывала знаменитую сказку из прошлой жизни. Она не скрывала своего возмущения поведением мачехи главной героини, мрачным и загадочным тоном расписывала путь девочки по тёмному зимнему лесу к костру Двенадцати месяцев, как она благодаря доброму сердцу смогла добыть посреди холода первые весенние цветы — подснежники. И как в конце концов она получила награду и обрела счастье.
Когда Есения договорила, раздался тихий скрип двери и тяжёлая поступь старика-плотника. Он вышел из дома в полной тишине, а его лицо выражало осуждение и даже некую скорбь. Разговор двух мужчин прошёл явно не в самых приятных тонах, оттого создавалось впечатление ссоры, пусть старик и не был конфликтным человеком.
— Тебе будет тяжело с ним, — только и произнёс плотник, печально качая седой головой.
— Знаю.
* * *
До вечера Яромир так и слова не произнёс. Молча, лишь возмущённо пыхтя в лучших традициях ежа, съел предложенную еду, принял лекарства, в том числе и последнюю ложку средства от заразы, а ближе к закату попросил сопроводить его к отхожему месту и обратно. Сейчас же мужчина, напоенный снотворным, спал без задних ног.
Есения понимала, что ближе к утру начнётся кризис, поэтому решила лечь спать пораньше, а разбудит её чувствительная к подобному Ночка, мирно сопящая на печке после длительной прогулки и охоты. Девушка могла бы, конечно, подождать, но сонная и уставшая целительница — это то, что не должно быть. Следовательно, сейчас она открыла дневник и принялась писать:
"Здравствуй, дорогой дневник.
Я вчерашний день называла сумасшедшим, но сегодня, кажется, всё стало ещё веселее.
Яромир явно какая-то большая "шишка", раз решился мне угрожать. И, как я и думала, он явно тот ещё ходок по девкам, ведь решился протянуть
