Драконье наследство - Жанна Лебедева

– Говорите правду, – требует Кэтти.

– Вы не очень-то вежливы, студентка Баратос, – строго отмечает Хикс.

– Пожалуйста, – добавляет Кэтти, после чего поясняет: – Вы, конечно, можете отчислить меня сейчас за неподобающее поведение, но кому от этого станет легче? Мое отчисление несопоставимо с тем, что произошло с нашей подругой…

– Не помню, чтобы вы крепко дружили, – напоминает проректорша.

– Это не имеет сейчас принципиальной разницы, – парирует Кэтти. – Если вас интересует, почему я вдруг начала переживать о судьбе Хэшмин Райи, то ответ прост. Пройдет два года, и ее судьбу, возможно, разделю я. Вам понравилось то, что вы видели сегодня, госпожа Хикс? Думаю, нет. Вот я не хочу, чтобы подобное повторялось, а значит, нужно выяснить все об этом драконьем отборе.

Алисана молчит, но она в очередной раз восхищена. Кэтти младше почти на два года, а говорит так убедительно и складно, что прямо зависть берет. И после каждого ее слова надежда, уже готовая погаснуть окончательно, вспыхивает снова и снова.

– Я не хочу и не буду вам врать, – смиряется Хикс. – Вы правы, сегодняшнее происшествие шокировало меня не меньше вашего. Мы везли своих студенток на Праздник, а не на отбор. Мы ничего не знали…

Алисана находит в себе силы вмешаться.

– Что-то все же знали, – вступает она в разговор. – Фукс сказал, что перед поездкой вам прислали списки с фамилиями студенток, присутствие которых желательно на Празднике. Почему желательно? Не все ли равно, кто будет читать поэму? В чтецы ведь прежде и парни попадали?

– В этот раз все было иначе, – признается Хикс. – Нам действительно прислали списки.

– Почему в них были мы? – настойчиво продолжает расспрос Алисана. – Мы ведь ничем не примечательны и не обладаем магическим потенциалом?

Проректорша отводит глаза и задумчиво смотрит на стену, решая что-то важное для себя. Потом предупреждающе прижимает к губам палец, призывая к тишине. Говорит тихо:

– Это произошло в начале года при плановом медосмотре. Всех учащихся обследовали на предмет магического потенциала в том числе. У некоторых девушек обнаружился силовой подъем. Такое бывает в двадцать лет: магии не было, а потом вдруг раз – и появилась.

– Мы в курсе об этом феномене, – кивает Кэтти. – Обычно девушек после такого бума силы наблюдают несколько лет профильные маг-медики. Там ведь по-всякому бывает. Магия может развиваться дальше огромными скачками, а может вообще исчезнуть или остаться на минимальном уровне.

– Все верно, – подтверждает Хикс. – Только в этом году всех студенток, переживших бум, велено было включить в тайный список, который запросило министерство. Сообщать самим девушкам об их состоянии было строжайшим образом запрещено.

– Хотите сказать, мы пережили бум? – не верит Алисана. – И нам об этом даже не сообщили? Как же так? Да Клара вон свое будущее похоронила из-за этого. Она в маг-энергетику идти работать собиралась…

– За разглашение секретной информации мы все отвечали головой, – признается Хикс. – Был соответствующий приказ ректора.

– Я молчать не буду, и не надейтесь, – угрожающе предупреждает Кэтти. – Эта информация будет представлена на суде, хотите вы того или нет.

– Хочу, – резко произносит проректорша. – Вы думаете, у меня сердца нет? Думаете, что я смогу и дальше спокойно работать и жить, понимая, что посодействовала возможной гибели собственной студентки? Я завтра же подам заявление об увольнении из вуза. Мы призваны давать молодежи будущее, а не отбирать его. Моя вина очевидна… Я не хочу больше… – Она запинается, молчит какое-то время, после чего заканчивает: – Если ваши родители добьются суда, я выступлю свидетельницей и расскажу все, что знаю. Обещаю вам. Не будет в этот раз так, как с Грином.

– Спасибо, – благодарно склоняет голову Кэтти. – И, прошу вас, не увольняйтесь. Вы все еще нужны своим студенткам и студентам.

Новоиспеченные подруги-союзницы возвращаются на свои места.

Алисана пребывает в тихом восторге.

– Ты сейчас такая властная была и… грозная. Они все испугались! – шепчет она, беззвучно хлопая в ладоши. – Кэтти, ты… ты как пугающий темный ангел, посланный нам кем-то на подмогу…

Эта странная ассоциация рождается сама собой. У Кэтти Баратос темные волосы, подстриженные в строгое каре, выразительные карие глаза и нос с легкой горбинкой. Смуглая кожа выдает в ней южную кровь.

– Спасибо за комплимент, – смеется она. – Хоть он и странный.

Алисану терзает любопытство:

– Можно спросить кое о чем?

– Спроси.

– Что у тебя за конфликт был с Грином?

– А-а-а, это случилось в начале года. Нужно было выбрать тему для курсовой по истории, и я захотела писать про военную политику двадцатого века, а Грин заявил мне, что брать такую тему девушке он не позволит. Дескать, о политике и военном деле только парни могут писать.

– Всегда знала, что он женщин недолюбливает, – хмурится Алисана, а Кэтти продолжает:

– Я пожаловалась маме. У нас по закону образовательный процесс един и для девушек и для парней. Так что Грин получил сполна за свои слова. Хикс хотела уволить его из универа, но сам ректор лично за него попросил, поэтому наш дорогой Грин не вылетел с должности, а всего лишь преподнес мне публичное извинение. Сначала перед нашей студенческой группой, а потом перед всем преподавательским составом своей кафедры.

Алисана невольно ежится. Надо же! Буквально вчера Кэтти казалась ей обычной недалекой хохотушкой, охочей до чужих парней и внимания. Теперь же глазам предстает хладнокровная и мстительная личность с железным характером и хваткой бультерьера. Сказать по правде, это немного пугающе. И все же Алисана в очередной раз подумала, что лучшей союзницы в этой нелегкой битве за подругу им в данный момент не сыскать.

– Ого-о-о… – тянет она. – Выходит, у вас с Грином старые счеты.

– Да. Он мерзкий тип. Меня больше не трогает, но, по слухам, периодически цепляет девчонок из других групп.

– Они не просили тебя помочь? – спрашивает Алисана.

– Нет… – Кэтти как-то резко меняется в лице и, кажется, немного краснеет. На смуглой коже не очень видно. – Меня ведь недолюбливают. Ну, ты и сама об этом знаешь…

Алисана не знает, что сказать, но все же пытается подобрать слова.

– Они думают, что ты…

Слова не хотят подбираться.

– Стерва, которая уводит парней, – заканчивает за нее