Маленькая хозяйка большой кухни-3 - Ната Лакомка
- Сесилия? – позвал он и протянул руку, отыскивая меня.
- Сесилия здесь, - тут же отозвалась я и подошла к нему.
- Уже не Фанни Браунс? – негромко произнёс он и наклонился, чтобы поцеловать меня.
Я позволила ему этот первый поцелуй. Потому что сама очень долго его хотела. Наши губы повели обоюдную борьбу, наступая, усиливая напор, и я чувствовала на языке вкус миндального молока.
Кровь мгновенно закипела, стало жарко, и я незаметно расстегнула верхнюю пуговку на вороте платья. Но герцог уже прервал поцелуй и прошептал, прерывисто дыша:
- Так долго без тебя, Сесилия…
И столько нежности, страсти, мольбы было в этих словах, что я не смогла не отозваться – всем сердцем, всей душой, не говоря уже о теле:
- И я скучала без тебя, Ричард…
Было немного странно называть друг друга на «ты». Мы словно сняли привычные маски, и теперь я испугалась, что герцог увидит моё настоящее лицо. Хотя, он не видел… Но для того, чтобы понять другого человека, не всегда нужны глаза.
- У нас час, - напомнила я. – Пойдём в ванную, мне надо налить воду…
Я повела его в ванную комнату, и он молча подчинился.
- Постой здесь, - сказала я, оставив его посредине комнаты. – Справа в трёх шагах жаровня, не обожгись.
Он снова не ответил, но он ждал. Я чувствовала это, и мне не надо было смотреть глазами, это видело моё сердце. И в который раз мне захотелось броситься в этот страшный, но такой притягательный омут с головой. Теперь я начинала понимать Беатрис Ратленд. Пусть я осуждала её за то, что принесла в жертву своей страсти сына, но уже понимала, как трудно противиться той силе, что влечёт к другому человеку.
Я пустила воду в ванну и вернулась к Ричарду.
- Помогу тебе раздеться, - сказала я и начала расстёгивать пуговицы на его домашней куртке.
Он хотел помочь и начал расстёгивать пуговицы на рукавах, но я остановила его.
- Позволь сделать это мне самой, - сказала я мягко. – Мне это нравится, Ричард.
Он опустил руки и замер почти по стойке «смирно».
- Какой послушный, - похвалила я его, продолжая говорить негромко, тягуче, словно лила из ложки золотистый свежий мёд.
Но мне, действительно, нравилось его раздевать. И хотелось сделать это медленно, растягивая удовольствие.
Я сняла с него куртку, развязала шейный платок, начала снимать рубашку.
- Ты такой красивый… - сказала я и не удержалась – поцеловала его в плечо.
Герцог содрогнулся всем телом, но продолжал стоять неподвижно, и за это получил ещё один поцелуй – между лопаток.
Бросив рубашку на скамейку, я взялась за поясной ремень де Морвиля. Причём, взялась, оставшись за его спиной, так что он оказался в кольце моих рук, а я прижалась грудью к его спине. Вернее, почти к пояснице, учитывая разницу в нашем росте.
- Сесилия, я так долго не выдержу, - хрипло произнёс герцог и накрыл мои руки ладонями.
- Мы только начали, - поругала я его. – Не будь таким нетерпеливым…
Он отпустил мои руки, показывая, что подчиняется, и я расстегнула ремень, а потом сняла с герцога верхние штаны, не удержавшись, чтобы не погладить мимолётно узкие бёдра и крепкие ноги королевского маршала. Я помогла ему разуться, встав перед ним на колени, а потом потянула тесёмки на его нижних штанах.
Взглянув украдкой вверх, хотя в украдках не было необходимости – герцог всё равно не заметил бы моего взгляда, я увидела, как порывисто поднимается и опускается грудь моего подопечного, а сам он стиснул зубы и зажмурился с таким несчастным видом, что я не могла не улыбнуться.
Впрочем, раздевание оказалось испытанием и для меня, тем более, сейчас я могла рассмотреть всё в подробностях, с гораздо близкого расстояния и не бояться быть застигнутой при подглядывании.
Мне стало жарко, и я расстегнула вторую пуговицу на платье. Можно было бы и вовсе раздеться, но вдруг Эбенезер вернётся раньше. Голого герцога я бы ещё смогла объяснить, а вот раздетую себя – уже с трудом.
И всё же я покраснела, увидев Ричарда без одежды, при свете свечей, да ещё с такого ракурса, что свидетельство его страсти было как на ладони.
Вода была налита, пациент раздет, но я медлила провожать его в ванну.
Не вставая с колен, я провела ладонями по ногам герцога – от щиколоток и выше, до самых бёдер.
- Ты такой красивый… - сказала я, наслаждаясь этим прикосновением, и преступно наслаждаясь тем, что вижу.
Он, и правда, был очень красивый – стройный, с рассыпавшимися по плечам белоснежными волосами, и кожа везде была золотисто-смуглой, бархатистой и атласной даже на вид. Я не осмелилась прикоснуться руками к тому месту, которое меня манило, но уткнулась лбом Ричарду в бедро, ощутив щекой атласное напряжение и упругое подрагивание, вдыхая запах его тела, и пьянея от этого запаха.
- Сесилия!.. – простонал герцог сквозь зубы и потянулся ко мне, но я перехватила его руки и прижала к бёдрам, уже смелее потеревшись щекой о его напряжённое достоинство.
- Дайте же мне тоже немножко удовольствия, милорд, - прошептала я, шалея от собственной смелости и развратности. – Совсем чуть-чуть... Я ведь тоже имею право на удовольствие… Хоть и прислуга…
Конечно, я лукавила, но герцог этого не понял.
- Ты никогда не была для меня прислугой!.. – выдохнул он с возмущением и полустоном наслаждения. – Если бы ты только позволила…
- Тогда докажите это и будьте послушным мальчиком, - попросила я его. – И… дайте мне немного счастья, милорд. Дай мне насмотреться на тебя, Ричард…
- Для тебя это счастье? Смотреть на меня?..
- Откуда такая неуверенность в голосе, милорд? – ответила я шутливо. – Вы красивы, смотреть на вас – одно удовольствие. И – да, счастье, - я поднялась с колен и обняла герцога за шею, заставив наклониться. – Я счастлива видеть, что ты здоров, Ричард, - зашептала я ему, обнимая всё крепче, - и злое колдовство мы победим. Один раз победили – и второй раз справимся… - кажется, я это уже говорила, но сейчас готова была бормотать любой вздор, потому что наши тела были так близко, и я через одежду чувствовала, с какой страстью Ричард тянется ко мне. – Второй поцелуй, милорд… Разрешаю… - только и
