Марта - Светлана Гресь
― Давайте я Вам помогу.
Вытащил из бархатной коробочки и осторожно надел на палец. Марта с упоением смотрела на массивное золотое кольцо с большим изумрудом, обрамленным искусно ограненными бриллиантами. Камень завораживающе переливался от нежно зеленого до почти черного. Капельки бриллиантовые играли чудесными бликами разноцветными, очаровывая женщину. Такой красы еще не видели эти удивительные глаза, что сияли сейчас не меньше, чем изумруд. Марта восхищенно охнула, восторженно замахала рукой перед собой, глянула на торговца, не удержалась и закружилась, вся, светясь от счастья. Хозяин с довольной улыбкой наблюдал за нею. Зеваки сошлись вместе, приблизились вплотную к окнам, важно подбирая слова, стали делиться мнением.
― А что вещь богатая, только не каждому по карману.
― Примерять – не покупать.
― Курица не птица, а баба не купец. Нет у нее таких средств. Что, по ней не видать?
― Иной скупой богач выглядит беднее нищего.
― А примеряется долго как!
―Такую вещь купить, надо все хорошо обдумать, а то купишь лишнее, потом продашь нужное.
― Пускай лошадь думает, у нее голова большая. а здесь либо берешь, если деньги есть, либо нет, если денег нет.
― А сколько стоит колечко, – опомнилась молодка.
Услыхав цену, замерла, что вкопанная. На лице ее отразились удивление, озабоченность и смятение.
Это же целое состояние. Сникла сразу, загрустила. Нехотя сняла с пальца.
―В мечтах мы богатеи – а наяву никто, – продолжала рассуждать толпа.
― Видела баба во сне хомут, не видать ей наяву лошадки.
― Дайте мне вон тот браслет. – Попросила Марта, не мигая, многозначительно глянув в глаза хозяину.
Примерила очередное диво, все так же повертелась перед зрителями. И потом пошло-поехало. Все без разбору. Учтивый купец вначале носился по лавке, словно угорелый, желая угодить такой шикарной покупательнице, беспрерывно рассыпаясь в любезностях, но вскоре стал понимать, что все напрасно, звону много, а толку нет. Если Марта разгорелась от радости обладания, хоть и кратковременного, таким состоянием, то он постепенно сник и стал злиться на женщину и на себя, что так легко поддался ее очарованию.
― Надеюсь, вы уже выбрали себе, что хотели купить.
― Пока нет, – довольная, вертит головой.
― Уж больно долго торгуетесь, мне закрываться надо.
― Как, уже? – переспросила огорченно.
― У меня еще дела в городе, лучше приходите завтра, – добавил кисло.
― Дайте мне снова, то колечко. – И одарила такой лучезарной улыбкой, что поневоле растаял, решил, в последний раз можно. Надела на палец, внимательно осмотрела. Созерцание это вызвало в ней так хорошо знакомое томление плоти. Неужели ей не владеть этим чудом!
― Где ваше зеркало, – вспомнила, наконец.
Бородой кивнул в сторону маленького обломка, висевшего на стене.
― Этот огрызок считаете зеркалом? А как же мне узнать идет ли мне колечко? Глазам моим, фигуре, моей юбке, в конце концов.
Глаза у хозяина полезли из-под бровей. Он впервые узнал, что кольцо примерять надо перед большим зеркалом. Марта вглядывается в него внимательно,
― Да оно у вас треснутое. Вон трещина в камне.
― Не соврать, так не купить. – Живо откликнулась толпа на такое известие.
― Сбрехала баба начисто, и не покраснела.
― Эка невидаль! Сорвалось и солгалось. С кем не бывает?
― Ага, кто врет, тот и крадет.
Купец испуганно вглядывается и с облегчением понимает, что эта хитрая женская уловка.
― Как не разглядывать, а чего нет, того не увидать. – Переговаривается толпа.
И вконец разозлившись, начисто забыв о своей высокопарности,
― Дамочка, если у вас нет таких денег, так и скажите, нечего мне товар хаять. Приходите, когда они появятся. За ваши деньги – любой наш товар.
― Как нет денег, – обиделась Марта. – вы что думаете, я в такую даль приехала, продала корову, всех своих… две курицы, что ласка задушила, будь она не ладна, этого… одного..,ихнего безутешного друга… петуха, – махнула головой, – ту же самую коро…– считает на пальцах, – чтобы шутки шутить. – Стал крепнуть голос. – У меня деньги есть и немало, – решительно поджала губы.
― Тогда скажите, что выбрали, может, уступлю в цене.
― Станешь торопить – толку не будет. Видишь – сомневаюсь, что брать.
― Бабенке этой трудно угодить. – толпа рассуждает.
― Знамо дело, хоть копеечку выторговать завсегда приятно. – Продолжали беседовать мужики за порогом, заглядывая бесцеремонно в середину.
― Мог бы и хорошо уступить, вон как выплясывает перед ним, ровно заведенная.
― Ага, ни село ни упало, отдай бабе шмат сала.
― Уж больно много загнул.
― Всякий продать подороже хочет.
― На торгу завсегда два дурака: один дешево дает, другой дорого просит.
― Само собой разумеется, кто себя обидеть хочет!
Важно потягивая табак, продолжали дымить мужики, глазевшие на торг. Толпа зевак увеличилась.
Прислушивалась Марта к их разговорам, понимая, что торговля окончена. Денег у нее и в самом деле не хватает на такую дорогую покупку. Хотя немного имеется, а если появился в кармане даже пятак, какая женщина не будет чувствовать себя жутко богатой и не захочет порадоваться приобретением парой-тройкой достойных ее украшений. Что с того, если стоят они по цене стада коров!
Неукротимая злость разгоралась в неудовлетворенной женской душе. Почему кто-то может купить, а она нет? Почему одним все, а другим ничего! Можно было завладеть всем этим сокровищем при помощи обмана, но свидетелей за окнами много. Рисковать нельзя!
― Торговаться – не покупать, можно и своровать – Лениво перебрасывалась толпа словами.
― Давайте сюда перстень, а то неровен час, пропадет. – Махмуд решительно снял с ее пальца сияющее чудо.
― Вы что намекаете, что я украсть его могу. – Обиделась Марта.
― Место бойкое, вещь дорогая, всякое может быть, – затряс озабоченно бородой.
Дожилась! Если она сейчас беззащитная, одинокая женщина, так, что и напраслину терпеть от всякого хама должна? Ну, нет! Это уже чересчур! Набрала воздуху побольше и, пошла поливать обидчика, благо слова долго искать не пришлось.
― Ах, ты, козел облезлый, – вспомнила кумушек, – ах, ты комар писклявый, недобитый, да подавись своей уступкой, своим поганым товаром. – Зеленые глаза ее, казалось, прожигали насквозь, – Я что, не смогу купить в другом месте кольца паршивого? А здесь ничего не возьму, даже задаром, пусть рука у меня отсохнет! Может ты еще надумал обыскать меня? Да лопнут глаза твои бесстыжие, если только заглянешь куда! – сует ему под самый нос свой могучий бюст.
― Не сходно – не сходись, а на торг не сердись, – замямлил Махмуд, напоровшись на тугую грудь. Затрясся
