Марта - Светлана Гресь
Дамы забыли обо всем на свете. В их годы самое приятное время, когда есть кому рассказать, что ты думаешь о других. Смех громкий, размашистый то и дело прерывал их бойкий разговор. Забыто все на свете!
Рядом с ними не менее колоритная, живая молодка, старательно заглядывая в рот веселым кумушкам, пытается что-то узнать. Напрасно. Они так заняты друг другом, что окружающее их совсем не волнует. Ее толкали прохожие, цепляясь корзинами, мешками, ящиками, но она упорно держалась рядом с ними. У незнакомки были такие вкусные, очаровательные губы; нижняя была чуть больше верхней и посередине поделена едва заметной игривой полоской. Она порой, совсем по-детски, прикусывала губу, и тогда на румяных щеках возникали не менее обаятельные ямочки.
― Кто торгует украшениями, – дергала за рукав по очереди то одну то другую, – где эта лавка.
― Отстань, – недовольно отмахивались от нее.
― Вы скажите, и я уйду. Мне очень надо, ну, прямо, сейчас!
― Кто, кто, – наконец отозвалась одна из кумушек, – Чмок, мистер Чмок…
― Чмок ибн Пипла, – перебила другая, заливаясь от смеха. – Имя у него с рождения чудное, сразу и не проговоришь. Вот и прозвали Пиплой. Маленький такой…, корчит из себя сильно умного. Как произнесет что, день вспоминаешь, о чем. Не слыхала?
― Не а, – мотнула головой в ответ.
― Ты его не знаешь? – визгнула товарка, – у него еще бородка, как у козла, торчит и голосок такой же козлиный. – И тут же обе вспомнили о Вирене, о ее муже и новый анекдот про козла, который, чем старше становится, тем больше рога имеет, снова покатившись со смеху.
― Если вы не против, я могу показать дорогу, – сжалился Антон. – Здесь недалеко.
Фыркнула на него сердито, обдав едким взглядом зеленых глаз, будто ушат холодной воды вылила, но тут же спохватившись, лукаво улыбнулась своей дивной усмешкой.
― Ой, простите меня, дуру бестолковую. Видите, совсем заговорилась. Если вы такой любезный, не откажусь от помощи, идемте.
― Тогда вперед!
Ловко ринулись в бурлящий поток людской. Через некоторое время были у ювелирной лавки. Там уже собралась небольшая толпа зевак. Одни мужики, что, не решаясь подойти ближе к раскрытым настежь окнам и двери, разделившись по двое, по трое, кучками, лениво перебрасывались своими соображениями по поводу сегодняшних цен на пшеницу, на гречиху, просо. Погода также стала предметом их степенного обсуждения.
Потягивая трубки, искоса поглядывали на вход, кто сегодня будет первым покупателем. В эту лавку приходят всегда знатные и состоятельные. Часто-густо, это весьма высокородные дамы, иногда в сопровождении своих именитых мужей. Каждому хотелось поглазеть на сильных мира сего, чтобы потом, на досуге рассказывать об этой встрече своим знакомым, смакуя каждую подробность увиденного.
Марта остановилась, оглянулась на Антона, одернула на себе юбку, привычным движением ладонями всколыхнула грудь, игриво провела по волосам, глубоко вздохнула и устремилась в середину.
Антон присоединился к зевакам, наблюдая за новой знакомой. Уж очень она его заинтересовала. Эта весьма привлекательная молодая женщина, излучала такую уверенность, силу, обаяние! Низкий, бархатный голос придавал ее речи особое очарование. Взгляд живой и цепкий, немного язвительный. Глаза по-кошачьи раскосые, зеленые, хитрые, завораживали любого, кто хоть на мгновение цеплялся за них взглядом. Бархатистая кожа медового загара. На голове тяжелая коса, уложенная веночком. И дух от нее исходил такой тонкий, ароматный, ни с чем не сравнимый, будто рядом букет полевых цветов, с едва уловимым терпким, горьковатым запахом полыни.
Марта остановилась перед прилавком, нерешительно оглянулась. В середине было нежарко. В солнечных лучах, пробивающихся через открытые окна и дверь, светилось и переливалось всеми цветами радуги великое множество всевозможных украшений. Чего здесь только не было! Такого богатства ей видеть еще не доводилось.
― Ау, здесь кто-то есть, – позвала осторожно, жадно вглядываясь в витрину.
― Я есть, – широко улыбнулся хозяин на все крепкие зубы, показываясь из темного угла. Это был могучий здоровяк с аккуратной острой бородкой, с маленькими глазками, глубоко сидевшими под широкими бровями. Голос его тонкий и пронзительный, совсем не подходил такому внушительному виду. Длинные черные волосы спрятаны под шелковой косынкой, завязанной сзади на узел. Разговаривая, он все время как-то по – особому причмокивал губами.
Она в ответ обнажила жемчуг своих зубов.
― Здравствуйте! Так это вы здесь торгуете, – начала несмело разговор, запинаясь. – Вы этот… как его… Чмок…
― Кто чмок? Зачем обзываться. Чмок – это нехорошее слово. Это не ко мне. Я Махмуд, а для друзей Пиппаллиус.
― Ну, да! Да! – закивала согласно головой.– Я так и хотела сказать, Чмок и Пипла ну этот, который, сильно то есть слабо умный а, кстати, где он? – оглядывая лавку. – У него еще борода, как у козла… у к-к-козлика и голосок такой же.. тоненький. – Промямлила, заметив наличие сего важного предмета на грозном лике хозяина. Он недовольно нахмурился.
― Что такое Пипла? Не знаю такого, я один здесь хозяин.
Густо покраснела от смущения, осознав, что сказала что-то не то. – Это не я это там так говорят – махнула рукой на дверь. Вы здесь… торгуете, один…и все время.
― Я, конечно! Какой вопрос! Что же интересует вас, о, красивейшая из самых красивых? – сложив перед собой ладони лодочкой, низко склонив голову. – Какова причина столь благословенного прихода, о, прохлада моего глаза, нектар души моей, о, сладкая пахлава моего сердца. Какой редкий, изысканный аромат источает это тело, мечта многих достойных мужчин.
― Меня, – оглянулась нервно, оторопевшая будто здесь был еще кто-то. – а.., ну да. Нектар – это, наверно, вино, пиво… Я тоже такое употребляю. Правда немного. Так… По праздникам, то всегда, – поправила себя. Ну, если ему нравится обзывать ее словами непонятными, пускай ругается, стерплю. – Я, наверно, тово, ну это, как сказать, так и не тово. – Машет рукой в воздухе, решительно, – я пришла купить… вот, – выдохнула с облегчением, впиваясь восхищенными глазами во всю эту роскошь.
― Слушаю и повинуюсь с любовью и удовольствием, о, лучезарная, подобна открытому солнцу на безоблачном небе. Что показать тебе, свет моего глаза?
― А можно, – загорелась Марта.
― Ну, конечно, можно, и посмотреть, и примерить, – с такой сладкой улыбкой. – Что надо подать той, что подобна полной луне среди звезд?
― Вот тот перстень, – отчаянно ткнула пальцем в самый большой и самый красивый.
― О, смущение сердца моего, это самое лучшее украшение, что когда-нибудь могли видеть эти достойные глаза.
Марта напряглась невольно. Сердце ее забилось в радостном предвкушении
