Королева (ЛП) - Линч Карен

Он поднял свою чашку и сделал глоток.

— Это единственный способ пробраться в «Плазу» раньше репортёров. Они как проклятая мошкара.

— Почему репортёры в «Плазе»?

Прошло три дня с тех пор, как история о моём обращении появилась в прессе, и всё это время я провела дома со своей семьёй. Мы избегали телевизора и интернета, поэтому я понятия не имела, что там происходит.

— Пытаются найти на тебя компромат, — Морис сжал губы. — Как только они узнали, что ты охотник, они начали ошиваться вокруг, донимая всех. Много времени, чтобы разозлить некоторых, не требуется. Вчера Амброуз ударил парня, сунувшего ему в лицо камеру.

— О, нет. У него будут неприятности?

Меня пронзило чувство вины. Я по личному опыту знала, как сильно охотники не любят посторонних. Я могла представить, как они злятся, когда кучка любопытных репортёров лезет в их дела.

— Только штраф. Агентство объявило, что «Плаза» закрыта для репортёров и общественности до дальнейших распоряжений. Однако это не мешает им слоняться снаружи.

Раздался автомобильный гудок. Я подошла к окну и посмотрела вниз на дюжину или около того микроавтобусов прессы, припаркованных вдоль нашей улицы, и толпу репортёров, блокирующих подъезжающее такси. Задняя дверь автомобиля открылась, и из него вышла пожилая женщина с огненно-рыжими волосами.

Миссис Руссо повернулась к зданию и тут же столкнулась с репортёрами. Кто-то сунул ей в лицо микрофон, и я прижала руку ко рту, когда она потеряла равновесие и чуть не упала. Что с ними не так, раз они бросаются на пожилую женщину?

Выпрямившись со скоростью большей, чем можно было бы ожидать от женщины её возраста, миссис Руссо замахнулась на репортёров своей большой сумкой. Я рассмеялась, когда несколько микрофонов разлетелись, и её сумка столкнулась с лицами минимум двух репортёров. Она крикнула что-то, чего я не расслышала, расправила плечи и двинулась мимо них к зданию.

Никто не последовал за ней. Лукас поставил на здание заслон, благодаря которому в него могли входить только жители и их приглашённые гости. Он и его парни, само собой, тоже могли войти.

— Что такого смешного? — спросил папа.

— Миссис Руссо приложила нескольких репортёров той большой сумкой, которую она постоянно носит с собой, — хмыкнула я. — Это научит их не связываться с ней.

Папа и Морис засмеялись. Миссис Руссо в молодости работала на Бродвее и не стеснялась высказывать своё мнение. Также она предпочитала носить с собой электрошокер. Этим репортёрам повезло, что она не использовала его против них.

— Я лучше пойду. Рано или поздно мне придётся с ними встретиться, — Морис допил свой кофе и встал. — Может, стоит попросить миссис Руссо проводить меня до машины.

Я усмехнулась.

— Вероятно, она получила бы от этого удовольствие.

Как только за ним закрылась дверь, на кухне раздался телефонный звонок. Мы с папой переглянулись, прежде чем он пошел отвечать. Два дня назад из-за непрекращающихся звонков репортёров и сумасшедших мы сменили все наши номера, и теперь они были недоступны в открытых справочниках. Никогда не узнаешь, сколько в мире больных людей, пока не окажешься в центре внимания прессы. Каким-то образом репортёры продолжали добывать новый номер городского телефона. Мы договорились, что только папа будет отвечать на звонки, пока всё не уляжется.

Я выслушала, как он отклонил предложение об эксклюзивном интервью, и ждала его возвращения в гостиную. Его лицо ничего не выражало, но я уловила проблеск беспокойства в его глазах, когда он посмотрел на меня.

— Сколько они предложили? — спросила я, пытаясь казаться легкомысленной.

— Девятьсот пятьдесят, — сказал он, садясь.

Я драматично вздохнула.

— Ты сказал им, что я отказываюсь опускаться ниже миллиона?

Он покачал головой и взял в руки пульт от телевизора.

— Думаю, мы должны посмотреть, что они говорят, пока твоя мама не проснулась.

Было нетрудно найти канал, рассказывающий обо мне или показывающий кадры с той ночи в «Нави». Я поморщилась, увидев себя, глядящую на море камер и вспышек, словно загнанный олень в свете фар. Затем в камере появились Теннин, который увёл меня, и королевские стражники с каменными лицами, которые не позволили никому нас преследовать.

Если это было недостаточно плохо, то в одном из развлекательных шоу мы наткнулись на дискуссию о том, что думает королева Благих о бурном романе её сына с охотницей. Очевидно, Принц Рис обратил меня в свою веру, потому что не мог отказаться от меня.

— Мне бы хотелось знать, как она вообще пережила обращение, — сказала одна из женщин-ведущих. — Ей было почти девятнадцать, когда это произошло.

Остальные закивали, перешептываясь, и мужчина-ведущий сказал:

— Это заставляет задуматься, не вводили ли фейри людей в заблуждение всё это время относительно возрастных ограничений для обращения.

— Почему Агентство хранило это в секрете? — спросила первая ведущая. — Что такого особенного в Джесси Джеймс?

Заговорил другой мужчина-ведущий:

— Думаю, быть возлюбленной коронованного принца Благих, означает иметь некоторые преимущества.

— Выключи это, — сказала я, мой желудок взбунтовался.

Папа нажал на кнопку пульта, как раз когда мы услышали, как открылась дверь их спальни.

Раньше, чем кто-то из нас успел заговорить, раздался стук в дверь. Папа встал, но я предложила ему посидеть, пока сама открою. Это должен был быть кто-то из наших знакомых, потому что никто другой не мог попасть в здание.

Моё сердце затрепетало, когда я открыла дверь Лукасу. Я видела его лишь однажды с той ночи, после того, как он привёл меня домой, но он звонил каждый день и узнавал как мои дела. Наши отношения стали намного лучше, с тех пор как он объяснил причину своего отсутствия, и я не могла представить, что мне пришлось бы пройти через это безумие без него.

Мне очень хотелось знать, была ли его внимательность проявлением дружбы или чего-то большего. До моего обращения он признался, что я ему небезразлична, но у нас не было будущего, поскольку в то время я была человеком. Я поняла и приняла это. Теперь я стала фейри, моя смертность больше не была препятствием, но Лукас не подал ни одного знака, что он хочет большего, чем дружба, хотя мы могли быть вместе.

Он улыбнулся и протянул мне сумку.

— Я принёс ещё еды и сока.

— Спасибо, — я отступила на шаг, позволяя ему войти. — Финч и Аисла выпили весь мой сок гилли.

Из домика на дереве раздался свист, и я увидела в окне ухмыляющееся лицо Финча. Он уже начал привыкать к тому, что Лукас и остальные заглядывают к нам каждый день.

— Я заметил, что он быстро заканчивается, так что принёс дополнительную бутылку, — Лукас поставил сумку на кухонный стол. — Ещё я принёс больше ягод и йикки.

— Так заботливо, — произнесла мама.

Она улыбалась, но это не скрывало напряжённости вокруг её рта и глаз.

Лукас бросил на меня вопросительный взгляд, и я прошла на кухню, где родители не могли нас услышать. Шепотом я рассказала о том, что мы с папой смотрели до его прихода.

— Я так боюсь, что это станет причиной её срыва, — призналась я, убирая еду. — Она должна пребывать в спокойствии и избегать стресса. Что, если у неё случится рецидив и ей придётся вернуться в клинику из-за меня?

Он положил руки на мои плечи и заговорил низким, твёрдым голосом:

— Ни в чём из этого нет твоей вины. Мне с самого начала следовало подойти к этому серьёзнее.

— Вы оба там что-то слишком притихли, — крикнул папа, в его голосе прозвучала нотка веселья.

Лукас сжал мои плечи.

— Я не допущу, чтобы что-нибудь случилось с твоей семьёй. Ты мне веришь?

— Да, — ответила я без раздумий, чем заслужила его улыбку.

— Хорошо, — он отпустил меня, и мы вернулись в гостиную. — Я тут подумал, несправедливо, что вам придётся сидеть здесь взаперти и ждать пока утихнет шумиха в прессе. У меня есть несколько объектов недвижимости, которые обеспечат вам больше свободы и уединения, и они будут находиться в вашем распоряжении до тех пор, пока вы в них нуждаетесь. Я также могу организовать частный транспорт, чтобы репортеры не узнали, куда вы направляетесь.