Татьяна Шмидко - Дежавю
– Доктор, как мой отец, будет жить? – спросила я, борясь с соблазном вцепиться в его горло зубами в отместку за его халатность.
– Жить? Конечно, он будет жить, только, к сожалению, он в коме.
Потом, с удивлением разглядев наши наряды, сказал на ломанном английском:
– Сердце его мы запустили, но он впал в кому. Так что наберитесь терпения и надейтесь на лучшее… – сказал он тихо и ушел.
Мы с Эдуардом прекрасно поняли, что это означало – он мог пролежать так до конца своих дней, или очнуться через пару минут. Это была катастрофа! Страшная правда про мою сущность догнала Генри, как мы ни пытались этого избежать!
– Это все из-за меня! – сказала я и отвернулась от всех, не в силах посмотреть кому-нибудь в глаза. Эдуард не стал меня успокаивать, зная, что это бесполезно.
Диксон позвонил Эдуарду, чтобы узнать о состоянии Генри, а также сообщить о последних событиях: Триумвират полностью уничтожен, от былой армии никого не осталось. Воины Прайма сейчас усиленно работают над тем, чтобы избавиться от такого количества тел. Сжигать их было нельзя – такой костер сразу же привлечет внимание людей, а топить в море тоже неправильно. Мне не было дела до того, как исчезнут с лица Земли эти убийцы.
Я перестала слушать разговор и ушла в сторону, чтобы подумать. Снова достала из кармана телефон и задумалась, стоит ли сообщить о случившемся Мо, ведь столько врать я просто не могла. Но потом подумала, что такое скрыть будет просто невозможно, да и бессмысленно. Вздохнула и набрала знакомый номер. Когда в трубке прозвучал родной голос, я осторожно рассказала о событиях сегодняшнего дня, которые привели к тому, что отец очутился в больнице, правда, не упоминая в рассказе оборотня и войну двух кланов бессмертных вампиров. Мама, конечно же, испугалась, и успокаивать пришлось ее – она плакала и клялась, что немедленно прилетит в Монако. Я даже разволновалась, потому что ее визит был бы ненужной нагрузкой для нас. Я с трудом отговорила ее прилетать, а потом пообещала звонить чуть ли не каждый час и сообщать о состоянии отца.
– От нее только одни проблемы! – сказала я и с раздражением нажала на кнопку «отбой» да так, что треснул корпус телефона. Эдуард забрал из моих рук поломанный аппарат и обнял меня. Я уткнулась лицом в его плечо и сказала:
– Я так испугалась! Он же почти умер!
– Да, но твоя любовь воскресила его! Все будет хорошо, вот увидишь! Генри теперь под надежной охраной, а Диксон будет наблюдать за его лечением. Все самое страшное уже позади. Триумвират ушел в небытие со своими законами, мы теперь можем жить спокойно.
Его спокойные слова вселили в меня уверенность, что все будет хорошо. Остаток для я провела около постели отца.
* * *Мы сидели в кабинете у декана нашего Университета. Ощущение было сюрреалистичным – мы снова мы играли роли обычных подростков, которые маялись от скуки в кожаных креслах. Просторный кабинет с высоким потолком, стены, оббитые дубовыми панелями и шикарная библиотека, мягкий ковер ручной работы и прочая атрибутика, которая должна была внушить гордость за наш Университет. За спиной профессора висели многочисленные дипломы и фотографии известных выпускников с дарственными надписями. Насколько я поняла, это были 30 квадратных метров гордости мистера Уолкера.
– Бэль, Эдуард, у меня отличная новость! Совет попечителей нашего Университета проголосовал за то, чтобы выдвинуть Эдуарда на соискание звания студента года.
Мистер Уолкер расстегнул пиджак и положил руки со сплетенными пальцами перед собой на стол, ожидая приступа нашей буйной радости.
Я взглянула на Эдуарда, который как раз изображал удивление и еще раз приятное удивление. И я прекрасно понимала, что сейчас он придумывает, как бы предотвратить это событие.
Такое признание нам ни к чему, нам не стоило лишний раз привлекать к себе внимание, мы здесь учимся не для этого. Нам это не нужно. А звание «Студент года» повлечет за собой некоторую публичность. Думаю, что разразится нешуточная «подковерная» борьба между президентами многочисленных студенческих обществ за нас. Конечно – такой трофей! Я вспомнила: в Принстоне было отделение общества по защите китов в северных морях США, и представила мужа на фоне их логотипа с дипломом «Студент года» в дурацком свитере с китом на груди. Мне стало смешно, и я улыбнулась Эдуарду. Он улыбнулся только уголком губ, продолжая вежливо смотреть на мистера Уолкера.
Но главная причина была в том, что нам сейчас совсем не до этого! Мой отец лежит в коме уже четвертый месяц, а наша дочь выходит замуж! Столько всего нужно подготовить и продумать! Ведь непросто собрать под одной крышей ничего не подозревающих людей, семью оборотней, вампиров и священника! И чтобы все прошло гладко, и все остались довольны!
Алиса и Элиза отнеслись к приготовлениям, как к битве века: в дом постоянно приходили образцы тканей, какие-то каталоги и посылки. Они с фанатичным блеском в глазах обсуждали цвет роз в букетах на столах. Даже планировали рассыпать натуральный жемчуг на столах для украшения. Диксон, похоже, тоже немного был не в себе. Он собирался пригласить настоящий симфонический оркестр на свадьбу! Ну и я немного тоже того…
Все время хожу за Ханной и ловлю ее любое слово и взгляд. Прихожу в восторг от того, как она уплетает яичницу на завтрак или накручивает на пальчик локон волос, читая очередную книгу, сидя на подоконнике в пижаме. Она так быстро выросла! Еще бы пару лет подождала с замужеством… Слишком быстротечное материнство у меня было. Но мне жаловаться не стоит – ведь я благодарна за Ханну. Это счастье – быть бессмертной матерью. Этого лишены Лили, Алиса, Элиза… Но они тоже считают Ханну своим ребенком и поэтому так стараются устроить свадьбу столетия – единственная дочь выходит замуж!
Я с трудом заставила себя снова вслушаться в разговор моего прекрасного Эдуарда с профессором Уолкером.
– …поэтому вам не стоит возлагать на меня столько надежд, ведь научной карьерой заниматься я не намерен. Я глубоко убежден, что главное для меня – практика. Я мечтаю о месте хирурга в стандартном госпитале. Вправлять ушибы, проводить экстренные вмешательства, спасать жизни, одним словом. И было бы прекрасно, если бы это происходило в какой-то африканской стране…
– Но мистер Ричардсон, совет уже вынес свое решение!
– Ну, тогда сообщите им, что я беру самоотвод. Думаю, что у вас еще есть кандидатуры кроме моей.
Профессор Уолкер задумался и сказал:
– Что ж. Как ни печально, но мне придется смириться с вашим решением. Надеюсь, что вы знаете, что делаете, мистер Ричардсон.
