Подъем, спящая красавица! (СИ) - Анастасия Разумовская
У него только одно преимущество: магия. А значит…
— Ква.
Наклонившись, я чмокнула лягуха в носик, распрямилась, аккуратно повесила плед на спинку стула и вышла из комнаты. Если не знаешь, что делать, делай хотя бы то, что знаешь.
Я больше не буду плакать.
Я больше не буду злиться.
Я больше не буду откровенной.
Дезирэ я нашла на башне. Принц играл на флейте, сидя на каменном парапете. Вокруг него колыхалось мышиное море. Я застыла в дверях и невольно вскрикнула, когда в лодыжку ткнулся холодный нос очередного грызуна. Из окна спикировала галка, махнула крыльями, схватила мышку и улетела прочь. Дезирэ перестал играть, вопросительно посмотрел на меня. Мыши бросились врассыпную. Я вжалась в стенку, пропуская полчище на лестницу.
— Что нужно?
— Я пришла напомнить: вы обещали научить меня магии.
Его враждебный взгляд стал заинтересованным, почти любопытным. Дезирэ спрыгнул на пол. Наклонил голову набок.
— Уверена, что хочешь заниматься со мной?
— Да, Ваше высочество, — я опустилась в реверансе и улыбнулась, нежно и мило, — если вы будете столь добры, чтобы обучать меня.
— Я буду столь добр.
— Благодарю вас.
Я опустила ресницы, заставив их нежно трепетать. Подниматься из реверанса не спешила, понимая, какой вид открывается сейчас на моё декольте. И Дезирэ оценил. Обошёл меня, замер чуть сбоку, чтобы лучше видеть со спины.
Ещё одно моё преимущество перед ним: я — женщина. А он — нет.
— Я буду очень добр, — вкрадчиво прошептал принц, — если ты будешь…
Не дав ему возможности договорить, я подняла лицо и всмотрелась в почерневшие, чуть посвёркивающие глаза снизу-верх.
— Я буду. Буду послушной и… я была неправа, простите меня. Такого больше не повторится.
Он коснулся пальцем края своей нижней губы, медленно провёл по нему, прищурился, усмехнулся.
— Идём.
Развернулся и сбежал вниз по лестнице. Идиот. Да, я буду послушной, покладистой, милой и примерной девочкой, пока не пойму, как тебе нанести удар в спину. Единственный, потому что шанса нанести второй ты мне не дашь.
Мы снова вышли во внутренний двор с черешней. Дезирэ остановился, не оборачиваясь, бросил:
— Сожги её.
— Как?
— Просто сожги, — фыркнул он раздражённо.
Так… наверное надо поверить в себя, поверить в то, что я могу, представить… Я закрыла глаза, вытянула руки и велела:
— Гори!
Приоткрыла один глаз: эффекта не было.
— Пламеней! — прошипела я.
Безрезультатно. Может, не надо закрывать глаза? Может, всё дело во взгляде? Я попыталась вспомнить, смотрел ли Дезирэ на кагана, когда колдовал. Кажется, смотрел.
— М-дя, — изрёк мерзкий принц минут через пятнадцать моих попыток подчинить дерево приказам и взорам. — Бездарь.
— Как это делается? Как мне догадаться, что делать, если вы ничего не сказали? Вот это называется — научить⁈ Так себе из вас учитель!
Он подошёл со спины, обнял, взял за запястья.
— Хорошей девочкой никак не получается быть? — спросил на ухо, хрипло и даже сочувственно. — Нутро прёт?
Я постаралась не зарычать. Укусила внутреннюю сторону щеки. Дезирэ поднял мои руки, пальцами расправляя пальцы. Я чувствовала его дыхание на своей щеке, щекотное, чуть неровное.
— Расслабься, — прошептал колдун. — Выдохни. Забудь, что сейчас хочешь сделать. Растворись. Забудь о том, кто ты. Почувствуй ветер. Почувствуй солнце. Вот эту влагу, которой пропитан воздух. Закрой глаза. Ты видишь гряды холмов?
— Да…
— Не открывай. Посмотри на небо… Нет, не запрокидывай голову. Чтобы видеть, не обязательно смотреть глазами. Просто почувствуй. Там, наверху, парит птица. Что это за птица?
— Я не знаю…
— Знать не надо. Ну же, скажи мне. Просто скажи. Назови её.
— Как я могу…
— Тш-ш… Забудь. Обо всём забудь. Кто ты есть, кем была, кем будешь.
Что со мной? Я — воск, он — пламя. Где моя решимость и ненависть? Я всё забыла, я не помню, почему злилась на него. Огонь течёт по моим венам.
— Плачешь? Это хорошо. Ты — дождь. Туча, плывущая по небу. Ты не хороша и не плоха. Для кого-то ты — смерть, для кого-то — жизнь. Но тебе нет до этого ни малейшего дела, ты просто туча. Тебе безразлично, что внизу: пустыня, жаждущая хотя бы капли твоего дождя, или затопленная наводнением земля, с отчаянием взирающая вверх. Ты просто туча. Ты плывёшь и обнимаешь небо.
Я была водой. Я испарялась, поднимаясь всё выше и выше, туда, к солнцу, в холодную синеву. Подо мной простирался мир. Кряжистые отроги гор, жёлтый степной ковыль. Я видела табун дикий коней, пасущихся на востоке. Их вожак чутко вслушивался в шум ветра: боялся волков. Я видела, как по моим рукам побежали тёмно-фиолетовые искорки, чувствовала, как они защекотали пальцы.
— Кречет, — выдохнула восторженно.
— Не открывай глаз. Молодец. Кто ты?
— Я — воздух.
— Да. А ещё?
— Я вода.
— Верно. А ещё?
— Я — огонь…
— Сожги её, пожалуйста. Сделай это ради меня…
Я открыла глаза.
Искорки на пальцах наливались малиновым, а затем — золотистым светом.
Посреди двора скрючилась старая, почти облетевшая, на три четверти высохшая черешня. Пять рыжих листиков трепетали на её узловатых ветвях. Она помнила меня ребёнком, помнила моего отца и мать… У неё были сладкие, нежные, крупные плоды. Я помню их вкус, их плоть… А потом она кормила ими моих врагов. Их рвали, ими наслаждались варвары, потопившие моё королевство в огне и крови.
— Молодец.
Вздрогнув, я уставилась на пылающее дерево. Попятилась, но позади был — он.
— Я… я не хочу… я не хотела её убивать! — закричала я.
Она пылала, словно факел, хорошо просмолённый факел. Черешня, которую в честь моего рождения своими руками посадила моя мама…
Я закричала и бросилась тушить. Дезирэ властно удержал.
— Пусти!
— Она сгорит, и ты станешь феей. Только так. Только потеряв ты обретаешь.
— Но я…
— Потушишь и никогда не сможешь овладеть магией.
Я беспомощно оглянулась на него. Чёрные глаза-угли не отрываясь смотрели на черешню, малиновые губы кривились.
— Ненавижу тебя…
— Это хорошо, девочка. Меня и надо ненавидеть.
