Татьяна Шмидко - Дежавю
Не знаю, что она имела в виду, но за пару недель с ней, после нашего воссоединения, я понял, что она ни за что не позволит мне помочь ей с ношей, оплатой счетов и не станет отвечать на вопросы, если посчитает это лишним. Но это меня устраивало. Это небольшая плата за то, что я сделал с ней.
– Что это за символ? – спросил я у нее, переодеваясь в черный балахон с капюшоном, скинув только куртку и рубашку. Тяжелые армейские ботинки и кожаные брюки я решил оставить.
Адель наблюдала за мной, словно во сне. Я усмехнулся и сказал:
– Я настоящий!
Она фыркнула и ответила:
– Мне иногда так не кажется, если честно! – она запнулась и продолжила: – А это знак одной могущественной колдуньи, которая нагонит порчу на всякого, кто посмеет ограбить этот джип. Слава ее настолько велика, что устрашит последнего тупоголового кочевника. Особенно его. Так что за машину можешь не переживать.
– И эта колдунья… ты? – спросил я, застыв на месте и не веря своей догадке.
– О, да! И еще какая! – сказала она и рассмеялась, словно ручеек зажурчал. – Ты так мило удивляешься! Особенно мне нравится твоя отвисшая челюсть!
Я еле удержался, чтобы не показать ей язык; в последнее время, наверное, ополоумел от счастья. И ловил себя на том, что дурачусь и смеюсь, как мальчишка. В ответ просто счастливо улыбнулся. Она все поняла без слов и ответила:
– Я лечу людей, помогаю животным, а у моих врагов начинает пропадать скот и происходят всевозможные необъяснимые вещи. Знаешь, местным этого достаточно, потому что они наивные, как дети. Может быть, поэтому я здесь и прожила так долго?
– Но как? Как тебя не рассекретили? Ведь ты не стареешь?
– Ой, любимый, это такие пустяки! Я нагнала столько таинственности на свою особу, что мне позавидовал бы самый большой аферист! Я появляюсь всегда бесшумно и в нужный момент, меня невозможно обмануть, потому что я знаю по биению сердца, когда человек лжет, по запаху могу определить, чем болен, хорошо знаю травы и современные лекарства, прячусь под паранджой… В общем, никто меня толком и не знает. Это такая себе отработанная технология. За много лет я привыкла, а местных это вгоняет в трепетный ужас и они не задают лишних вопросов, потому что знают – я могу уйти и неизвестно когда вернуться в любой момент.
Адель подошла ко мне, я обнял ее и она продолжила:
– Однажды в оазис, где я поселилась, пришла семья кочевников. У женщины начались стремительные роды, а разродиться она не могла, потому что ребенок не повернулся, как положено. Я помогла ей родить, и на свет появилась красивая девочка, которую мать назвала Алима, в мою честь. Потом я вылечила глаза ее отцу, и счастливое семейство отправилось дальше в пустыню, рассказывая всем по пути о врачевательнице, которая может победить любой недуг. С чего они это взяли, я не знаю, – сказала Адель, тяжело вздохнув. – Я отправилась в Бухару, а когда вернулась в свой оазис после длительного путешествия, то обнаружила пару палаток с людьми, которые принесли своих страждущих родственников, ожидающих моей помощи. Когда я их вылечила, то они не могли не поделиться с остальными кочевниками своей радостью. Так что постепенно мой дом оброс целым городом. – Адель как-то по-детски виновато улыбнулась. Но в глазах я прочитал радость и некоторую гордость. – Я постаралась, чтобы любой мог прийти за помощью, если что. Так что мне было не скучно, как ты понимаешь. Годы практики. Я принимала роды у прабабушки Мохамеда… Я нежно поцеловал ее в макушку.
– Теперь я буду называть тебя моей Колдуньей, моей Целительницей. Я и не сомневался, что все эти столетия ты творила добро. Это ты. И по-другому не смогла бы.
Я не видел лица Адель, но чувствовала как она улыбается, уткнувшись лицом в мою грудь.
– Ты меня сильно идеализируешь.
– Вот уж нет! Только чуть-чуть! – сказал я ей.
Она подняла на меня свои прекрасные глаза и вдруг спохватилась:
– Ой, тебе нужно подвести глаза и закрыть лицо платком. Не стоит рисковать. Ты – якобы мой проводник-охранник. Местный. Так что молчи и с воинственным видом излучай дикую энергию пустыни.
Через секунду ее руки уже порхали над моими глазами – она густо обводила их черным, пока я стоял, театрально выпятив грудь вперед, изображая «дикую энергию пустыни».
– Какой красавец! – сказала восхищенно Адель.
Я вскинул бровь.
– Я что, сказала это вслух?
– Да уж. Но я не против. Можешь еще что-то такое сказать. Я люблю звук твоего голоса.
Она рассмеялась и сказала:
– Теперь нам на запад. Бежать примерно час до стоянки верблюдов. Там возьмем парочку, чтобы в подобающем виде явиться к Мохаммеду.
– Лучше еще парочку. Чтобы не думать о еде. Не знаю, на кого тут охотиться? На тушканчиков, что ли? – пробурчал я в ответ, разглядывая безжизненный пейзаж. – Как же я ненавижу пустыню! Песок, солнце, мелкие пресмыкающиеся, которых нужно ведро наловить, чтобы утолить жажду. А пока наловишь, то снова охотиться нужно!
Адель заливисто рассмеялась.
– Пошли уже!
И мы помчались через пески на закат.
* * *Я искренне удивился, когда увидел город в центре самой безжизненной пустыни на Земле. Все кочевые племена обходили стороной это гиблое место. Внутри огромной скалы посреди унылого пейзажа когда-то была огромная карстовая пещера с подземным озером. Но однажды потолок пещеры частично обвалился, и яркие лучи солнца преобразили ландшафт: вокруг красивого озера выросли деревья и экзотические кустарники с яркими цветами. Днем высокие отвесные скалы защищали от палящего солнца, а ночью отдавали тепло и закрывали от пронзительного холодного ветра. Место было просто райским уголком в этих бесконечных песках.
«Город» Адели оказался не таким уж и маленьким: чего только стоила огромная стена вокруг него! А большие стада верблюдов, лошадей и ослов выглядели как шведский стол.
– Защищает от пыльных бурь, ветров и врагов. Очень удобная вещь! – сказала Адель, когда спустилась со своего верблюда, который был не в восторге от того, что находится в непосредственной близости от двух вампиров. Она взяла его под уздцы и мы вошли в ее город.
– Если что, обращайся ко мне на…
– Японском, албанском, французском? – спросил я у нее на чистом арабском языке.
Она ответила:
– Хватит выпендриваться!
– Я только начал! – заявил я вполне серьезно. – Иди за мной… кстати, а куда нам идти?
Сейчас перед входом в роскошный оазис паслись стада верблюдов и лошадей и это меня немного успокоило. Я все еще скептически относился к пустыне, потому что считал – жить здесь просто безумство! Я постоянно уговаривал Адель переехать в Европу, предлагал выбрать любой город и проект дома, только бы выманить отсюда.
